В его чуть прищуренных глазах была умная уверенность мужчины, хорошо знающего женские слабости и прощающего их своей молоденькой и неопытной учительнице.

– Хорошо, тогда я принесу их прямо завтра, – с мягким послушанием проговорил он и кивнул. Она тоже кивнула, вежливо отпуская его и понимая, что уступает он ей сейчас только как учительнице, соблюдая внешние приличия, хотя насмешливо-ласковые глаза его говорили совсем другое. Когда он отошёл, она повернулась к Арине и с той же насмешкой спросила:

– Ну, как тебе нравится этот самоуверенный зазнайка?

Арина с иронией передёрнула плечами и они обе посмотрели вслед уходившему ученику.

Совершенные бестелесные сущности, купаясь в невидимых сладостных волнах и мелодиях света, то поднимаясь ввысь, то опускаясь почти до земли, играли и светились, наслаждаясь плавно льющимися и никогда не прекращающимися волнами радости и счастья. А внизу, у самой земли, так же невидимо и неощутимо для человеческих существ, клубились и перекатывались серовато-синие до темно-фиолетовых и почти чёрных оттенков волны, перемежаясь с более светлыми, окутывая, всё и особенно сгущаясь вокруг живых и движущихся созданий. Вдруг силой светлого желания и внезапно возникшего каприза, сияющие сущности высших сфер послали к земле красочный светящийся поток неземной гармонии, любви и счастья. Он устремился вниз, пронзая серость тяжёлых и тёмных сгустков, рассеивая их непреодолимым светом добра, чистоты и сияющей всесильной радости. Рассеиваясь и горя, переливаясь и вращаясь, он рассыпался мелкими искрящимися волнами света, случайно захватив два человеческих существа, попавших в сияние их невидимых лучей, проникающих сквозь сердца и души…

Он отошёл от них той же лёгкой и самоуверенной походкой, а они некоторое время с нескрываемой насмешкой продолжали наблюдать, как он шёл по коридору, каким привычным жестом поправил волосы, чуть наклонив голову, как что-то лёгкое и удачное сказал проходившим мимо девочкам и те восторженно засмеялись, устремляясь к нему. Он мягко и красиво обнял одну из них, она смущённо прильнула к нему, но он тут же и так же мягко отпустил её и подошёл к ребятам. Они перебросились несколькими словами и, обернувшись, все трое посмотрели на стоявших у окна и наблюдавших за ними учительниц.

– Ну, что ж, – проговорила Арина. – Он абсолютно точно знает, что ему нужно, и уверен, что получит от этой жизни всё, что захочет.

– Особенно в этой вечерней школе или после неё, – насмешливо возразила Лиза и, подумав, добавила: – Очень светлая перспектива для этого зазнайки.

Арина задумчиво сощурила глаза и возразила:

– Он неглупый и напористый. И поэтому всё еще может успеть.

– Ничего он не успеет, – сказала Лиза. – Не переношу таких зазнаек и выскочек. Их надо одёргивать.

– Именно это ты сейчас и сделала. А ему так хотелось пообщаться с нами на равных, как взрослому молодому мужчине, а не ученику.

– Значит, он не такой умный, как тебе показалось. Вот Палевский действительно умный. А этого, я думаю, ещё не раз придётся ставить на место. Особенно, если он снова посмеет говорить со мной на равных.

Повернувшись, Арина ещё раз посмотрела на отошедших учеников и задумчиво проговорила:

– Но что-то в нём есть. Очень притягательное, мужское, не могу понять что.

– В Палевском?

– Нет, именно в этом зазнайке. Что-то в нём такое есть, особенное.

Не поворачиваясь, Лиза недоумённо пожала плечами.

Палевский и Заграва ждали, пока подойдёт Копешко, и Заграва спросил:

– Ну, как наша классная?

Копешко пренебрежительно щёлкнул пальцами и ответил:

– Ничего особенного. Обычная офицерская фифа.