Прикусываю его подбородок. Веду языком вниз по шее. В ямочку между ключицами, которая всё это время меня соблазняла. Прикусываю. Чёрт! Как же хорошо. Чувствую, как возбуждаюсь всё сильнее. Между ног мокро.

Шумно выдыхаю. Веду губами к венке на шее. Она пульсирует. Так и зовёт меня её приласкать. И я поддаюсь ей. Облизываю языком её, посасываю. А потом прикусываю. Над головой слышится утробный рык.

— Ксюша! — лбом утыкается мне в висок. Глухо дышит.

Коротко целую его подбородок. Заглядываю ему в глаза. Ну почему ему нужно на работу?

— Раздраконила и даёшь заднюю, — улыбается уголками губ. — Зараза.

— Ты сам сказал, что тебе нужно на работу. Никто тебя за язык не тянул, — говорю и кусаю блинчик, что до сих пор держу в руке.

Кадык на шее Туманова дёргается от этого жеста.

— Провокаторша, — качает головой, шлёпает по ягодице.

— Ай, — вскрикиваю.

— Слезай. Будем есть, — говорит и отходит назад.

Спрыгиваю со стола и поворачиваюсь к плите. Как я и думала – блин на сковороде безбожно испорчен. Весь подгорел. Выкидываю его в мусор.

Андрей садится за стол, а я ставлю приборы для него и напротив для себя. Наливаю крепкий кофе для своего прокурора и чёрный чай себе.

Едим мы в тишине. Каждый думает о своём. Но молчание не давит и не напрягает. Я чувствую себя как дома. Уютно и тепло. Никогда прежде такого не чувствовала в стенах своего дома. А здесь, с Андреем, всё по-другому. Кажется, что я на своём месте. Там, где и должна быть.

После завтрака Туманов откладывает приборы в сторону. Поднимает на меня тяжёлый взгляд. Сразу чувствую, что предстоит серьёзный разговор. Напрягаюсь.

— Не напрягайся, Огонёк. Я тебе ещё ничего не сказал, — качает головой. Чувствует меня.

— Но собираешься?

— Собираюсь, — серьёзно и жёстко. Как он умеет.

Сжимаю вилку в руке. Отвожу взгляд в сторону. Лицо покрывается крупными алыми пятнами. Догадываюсь, о чём будет наш разговор. И, кажется, ничего хорошего он мне не сулит. По крайней мере его взгляд мне об этом говорит.

— Я хотел поговорить с тобой о том, что было вчера, — начинает. Я замираю. И вместе со мной и сердце.

Первая моя мысль, что он пожалел о том, что вчера случилось. Но тут же стараюсь изо всех сил отогнать их. Ему со мной было хорошо. Он не раз говорил мне об этом. Поэтому я не должна так думать. Накручивать себя. Тем более он толком ещё ничего не сказал. А я уже сразу думаю о плохом. Нужно успокоиться.

Делаю вдох-выдох. Становится чуть легче.

Возвращаю свой взгляд на него. Он смотрит серьёзно. В его взгляде больше нет того огня, что был мгновение назад.

— Да. Нам нужно поговорить, — киваю, соглашаясь с ним.

— Не делай так больше, — произносит строго, жёстко. Заранее не принимая каких-либо возражений.

— Почему? — наклоняю голову в сторону.

— Ксюша, ты знаешь, как я не люблю, когда ты поздно вечером ездишь на машине. Мне это не нравится. Тем более, когда на такси.

— Но...

— Не делай так больше, — нажимает сильнее. — Не приезжай!

Его хлёсткие слова бьют прямо в самое сердце.

— Вот, значит, как... — прикусываю язык. Делаю короткий вдох. Но так, чтобы он не заметил. — Хорошо, — киваю, а внутри клокочет обида от его слов. Оттого, что он сказал больше не приезжать. Обидно.

Он не хочет меня видеть у себя. Жалеет о том, что вчера было?

Отвожу взгляд в сторону. Встаю и, взяв в руки грязные приборы, направляюсь к раковине. Во рту чувствую неприятный привкус завтрака. На себе чувствую его тяжёлый взгляд.

Блины не доедены. Чай не допит. Выкидываю и выливаю всё. Возвращаюсь к столу и забираю грязную посуду Андрея. Быстро мою её и ставлю в сушилку. Туманов пристально наблюдает за мной. Хмурится.