Уже неделю дождь идёт
Уже неделю дождь идёт.
То чуть сильней, то словно плачет.
Он у меня тебя крадёт.
Я с Одиночеством на даче.
Я ощущаю пустоту.
Любить я, видно, не умею.
С тобою быть – невмоготу,
А без тебя – ещё больнее.
Осадок мелочных обид
Я растворяю водкой горькой,
И Одиночество саднит
Строкой стихов озябшей зорькой.
Не можем вместе, врозь – хоть брось.
И жизнь подобна фотоснимку:
«Тоска, продрогшая насквозь,
Спит с Одиночеством в обнимку».
Выходит грусть из берегов,
Но, предвкушая вдох последний,
Я слышу звук твоих шагов
И поворот ключа в передней…
Большая игра с Ноябрём
Азарт картёжников у клёнов.
Их начинается игра.
В руках их, солнцем опаленных,
Краплёных листьев веера.
Ноябрь хитёр и хладнокровен,
Подогревает клёнов страсть.
Игру поддерживая «вровень»,
Он помогает им пропасть.
Конечно, он играл не чисто —
Весь напружинился, затих…
Уж на кон брошены мониста
И груды листьев золотых…
Блефуя, ставки повышая,
Сорвал он банк в конце концов!
Игра закончена большая
Для голых клёнов-близнецов.
Долдонит дождь без передышки
О лист, прилипший на окне.
Крупье-Ноябрь сгребает фишки
На прохудившемся сукне.
Ноябрь – игрок! Исход был ясен
(Лишь карт обрывки на траве),
Ведь у него всегда в запасе
Дождей колода в рукаве…
Я помню чудное мгновенье…
Елене Жмачинской.
Июнь. Шестое. Псков. Автовокзал.
Вина бутылка, разовый стаканчик.
Там нас незримой ниточкой связал
В свой юбилей ПОЭТ, курчавый мальчик…
Я помню пальцев тонких силуэт,
Мне так тогда поведавших о многом.
(В них – музыкант, художник и поэт),
Твою улыбку на лице нестрогом.
В твоих работах лёгкость и тепло,
Экспрессия и тихая печальность.
И не живут в них ни корысть, ни зло,
Им не присущи серость и банальность.
От них струится вдохновенья свет,
Что по душе седому уж «повесе».
Купил бы все! Вот только денег нет,
Да, в общем-то, и некуда повесить…
Пять на часах. Не тронута постель.
Ещё темно. Спокойно спит столица.
На мятый лист из ручки льётся гель
И пьяной строчкой на него ложится.
Скулит Ноябрь, как в церкви пономарь,
И первый снег над городом кружится.
В окне «аптека, улица, фонарь»…
И капелька вина на старых джинсах.
Года, остановите бег! Молю!
Хоть для неё замедлите движенье!
Вино в стаканчик пластиковый лью…
Эй, Рыжая Лисичка, с днём рожденья!
Визит первого снега
Ввечеру в старый двор наш случайно забрёл первый снег.
Он устал и хотел отдохнуть, путь проделав неблизкий.
Я окно распахнул и его пригласил на ночлег.
Он прилёг, но к утру, не прощаясь, ушёл по-английски…
Моя родная Неизбежность!
Вновь снег с дождём и ветер злой и колкий
Под ложечкой рождают неуют.
И добивают Осени осколки,
Хоть говорят – «Лежачего не бьют!»…
А серая промозглость душит город,
Дворы пусты без детской суеты.
Мой зонт – насквозь. Я поднимаю ворот,
Ссутуливая плечи, как и ты…
Но, всё же, сердцем согревая нежность
И спрятанный в карман плаща цветок,
Спешу к тебе, родная НЕИЗБЕЖНОСТЬ,
Чтоб ощутить любви твоей глоток!
Ещё не всё!
Я повестью придуманной живу.
Предательством надуманным обижен.
И ничего вокруг себя не вижу,
Того, что происходит наяву.
Я стал не весел, замкнут, нелюдим.
И праздники справляю в одиночку.
Ленивая рука выводит строчку,
В которой только ржавчина и сплин.
Я в этом мире страшно одинок.
Со льдом моим слезе твоей не сладить.
Исчез твой лик в душе моей окладе.
Увы, твоей любви я не сберёг.
Но память всё скребётся по стеклу
Моей души своей железной лапой.
Не знаю, что мне делать с ней, проклятой,
Ведь не прижать виском её к стволу…
А водка со щеки спадает вниз
И размывает, растворяет строчки…
Ещё не всё! Я не дошёл до точки!
В моём столе заждался чистый лист!
Песочные часы
Я догораю, как свеча.
Уже совсем чуть-чуть осталось.