Ночевали гости в Мишкиной комнате, на полу, на матрасе. Сам хозяин, поглядывая на них с дивана, громко зевал, пока не захрапел. Но бывшим солдатам все нипочем, главное, они не на вокзале, не на улице кантуются, а в квартире со всеми удобствами.

Поутру, за завтраком в виде яичницы, и под песни громогласного Тома Джонса, друзья порешили, чем на Север ехать, киселя хлебать, для начала надо устроиться на работу в Москве. А там видно будет. Мишка позвонил другу, который работал водителем на самосвале, и тот объяснил, что заводу рядом с их базой позарез нужны работники по лимиту. Договорились о встрече через час.

Друг оказался высоченным парнем, бывшим моряком, он подкатил к дому на своем самосвале, и вскоре друзья уже мчались по улицам столицы в Очаково, непонятно как втиснувшись всей компанией в кабину. Виталий, так звали друга, гнал грузовик на огромной скорости, желая поразить ребят своим мастерством, и ему это удалось. К счастью, гаишников на их пути не попалось, и они благополучно прибыли на автобазу, вывалившись из кабины и разминая затекшие конечности.

Неподалеку располагался завод железобетонных конструкций (ЖБК) Метростроя.

В отделе кадров завода их приняли радушно, и Иван первым стал оформлять документы о приеме на работу, благо все необходимое для этого было при нем. А вот Николая забраковали. Он оказался в браке, а женатиков не брали, по той простой причине, что холостякам предоставлялись место – койки в общаге, женатик же может привезти жену, а то и детей, и требовать жилплощадь в виде комнаты или даже квартиры.

Позже в том же самосвале они обмыли почин трудоустройства. Николай поведал друзьям, что женили его насильно, еще в армии, в Калининграде. Ушлая местная деваха таскалась к ним в казарму через забор, переспала со многими, а вот приглянулся ей именно он, Колька Васильев. Она и заявила командиру части, что он ее изнасиловал, и если не женится, то подаст на него в суд. С этим было строго в стране развитого социализма, так он оказался женатым.

– Она там и осталась, в Калининграде. В Алатырь не пожелала ехать, глухомань, говорит, – возмущался женатик, и друзья сочувственно кивали, выпивая по стакану водки поочередно, так как стакан у них был один…

На следующий день проводили Колю на вокзал, он все же решил ехать на Север, за романтикой. В последующие годы своей жизни он успел половить рыбу в северных морях, работая на траулерах и сейнерах, с местами приписки в Мурманске и Архангельске. Побывал на Дальнем Востоке, там поработал, в конце концов заразился в одном из портов сифилисом от местной путаны, и вернулся домой, в Алатырь, уставшим от тягот кочевой жизни и болезней. Уже навсегда. Женился неудачно, и умер в сорок два года от пьянства, оставив после себя двух дочерей: одну в Калининграде, другую в Алатыре…

А Иван остался в Москве, стал работать слесарем по оборудованию на заводе. Работа оказалась тяжелой, по рельсам гнали многотонные вагонетки с бетоном, колеса и сами стыки рельс постоянно приходили в негодность, так что Ивану было не сладко.

В общаге он получил койку в комнате на четверых. Посреди стол со стульями, на столе графин с водой, шкаф для одежды да прикроватные тумбочки. Удобства в коридоре.

Но Иван не унывал. Главное, он теперь в Москве живет, хотя и по лимиту. Лимита, так звали их коренные москвичи с пренебрежением.

Вскоре он приоделся с первой получки. В магазине «Руслан», неподалеку от МИДа, купил себе шляпу, демисезонное пальто, да еще новинку сезона – черный плащ-дождевик «Болонья», благо уже весна к лету клонилась. Денег от щедроты души добавил Мишка, который сопровождал его в магазин на правах друга и консультанта.