Но пока что работаю техником, в свободное от иных поручений время. Вообще я люблю работать руками, свой Харлей в свое время весь до последнего винтика перебрал. Такая работа доставляет удовольствие, успокаивает и оставляет время для размышлений. А размышления все чаще заканчиваются воспоминаниями о рыжей девушке Алене, мыслями о том, чем она сейчас занята, одна ли гуляет по вечерам со своим Принцем, или… Не пойти ли мне сегодня вечером домой через тот судьбоносный перекресток? Я уже посмотрел в интернете все ближайшие к Алёниному дому ветклиники и нашел ту, где она работает. И желание пойти вечером туда, посмотреть на девушку хоть издалека, не показываясь ей на глаза, возникает ежедневно, но я стараюсь подавить его. Пока рано, вдруг она меня заметит, что я ей сейчас могу дать? Даже в кафе сводить не смогу. Терпение, мой друг, терпение, всему свое время.

Бегу домой с первой смены в клинике – надо успеть пообедать и погулять с Принцем, а потом у меня занятие в автошколе. Водить машину мне неожиданно понравилось, ничего сложного, море эмоций – почему я раньше права не получила? Забегаю по пути в супермаркет – дома опять пустой холодильник. Быстро иду к полкам с полуфабрикатами – некогда сегодня готовкой заниматься – и налетаю на женщину, которая размеренно катит тележку, рассматривая товары на полках.

– Ой, извините, пожалуйста, я случайно, – торопливо говорю я, поднимая глаза выше, – Здравствуйте, Наталья Петровна, давно вас не видела.

Вот ведь «повезло» встретить соседку родителей, теперь расспросами замучает, прощай обед, поеду осваивать премудрости вождения на голодный желудок!

– Здравствуй, Алёна, куда это ты так спешишь-то? – отвечает Наталья Петровна, и, не дожидаясь ответа, идет в наступление – А ты давненько к родителям не заходила, уезжала, что-ли, куда? Хоть бы Лизоньку проведать зашла, скучает ведь ребенок без матери. Родители-то уже не молодые, тяжело им за малышкой смотреть. А у тебя-то, я смотрю, все в порядке? Неужто не скучаешь по дочке-то?

Я внимательно всматриваюсь в лицо соседки, пытаясь понять, все ли с ней хорошо, что она за бред тут несет, вроде ж меня правильно по имени назвала, может с какой-то другой Алёной перепутала.

– Да нет, не скучаю, некогда мне по несуществующей дочке скучать.

– Как это некогда? Вот что за молодежь пошла, подбросят ребенка родителям и забудут, зачем вообще тогда рожали? В наше время такого не было.

– Извините, Наталья Петровна, мне очень срочно надо бежать, – я повернулась и пулей вылетела из магазина, бегом перебежала через дорогу, и только там перешла на шаг.

«ЧТО ЭТО БЫЛО? О чем она говорила? Какая Лизонька? Чья дочка? Может я с ума сошла и не заметила? А может случайно переместилась в другую реальность, ну, типа, как в книгах про попаданцев. А в этой реальности у меня ребенок есть? Бред…» Мысли вертелись в голове, сменяя друг друга, одна невозможней другой, и мне уже стало казаться, что я действительно не в своем уме.

Дойдя до дома, я зашла за Принцем, и, позвонив в автошколу, отпросилась с сегодняшнего занятия. Надо разобраться, что там у родителей.

Да, я не часто к ним приезжаю, а приехав, особо там не задерживаюсь. За двадцать пять лет уже наизусть выучила все их упреки и разговоры о моей неправильности. Наши отношения никогда не были теплыми и открытыми, как во многих семьях моих одноклассников. Мама всегда была строгой и требовательной. Она всю жизнь проработала в городской администрации, занимала там разные должности, но всегда «на виду», поэтому ее стремление выглядеть пристойно было доведено, порой, до абсурда. А мы с отцом должны были соответствовать общепринятым представлениям об успешной семье: скромный, непьющий, работящий муж-семьянин и дочка – куколка в юбочке, с косичками, скромная и послушная, мечтающая о семье и куче ребятишек.