— Больная, что ли? — Склоняет голову набок Алекс и смотрит на меня зло. — Я тебя трахать не собираюсь. Сколько можно меня шугаться, Ника. Это уже раздражает.

Смотрю на него, а у самой слезы лезут наружу. Отворачиваюсь опуская голову. Знаю, что веду себя как ребенок. Мне сейчас все равно. Обида лезет наружу затмевая здравый смысл. На языке уже вертится гадость, которую приготовила ждя этого паршивого садиста.

— Ника, — тяжело выдыхает Алекс. Надеюсь ему стыдно за такие слова.

— Извините, что произвожу впечатление параноидальной пcихбольной! — Фыркаю зло. Плакать уже не хочу, а вот расцарапать ему лицо, самое то.

— За языком следи, пока там не оказалась иголка, — говорит спокойно.

Так разговаривают психопаты, перед тем как горло перерезать. Я не глупая, по этому быстро замолкаю. Продолжаю стоять бутылкой в руках, начинаю ее открывать, но она как на зло не поддается.

— Черт, — тихо ругаюсь, опять пробую, как тут бутылка магическим образом пропадает из моих рук.

— С просьбой о помощи у нас тоже плохо, — бурчит под ухом Алекс, открывая бутылку и возвращая мне.

Опять смотрит подозрительно. Одно радует, в глаза. И в его взгляде нет секса или похоти. Становиться стыдно за свое поведение. Видимо не все садисты ненормальные. Бывают такие как Алекс.

— Спасибо, — говорю тихо после того как делаю глоток воды. Аж дышать становиться легче. Мои тараканы и мазочка топаю ногами, требуют извиниться перед ним. Молчу еще пару секунд, разворачивают с легким айканьем, к которому уже привыкла и виновато опустив голову произношу: — Извините, Хозяин, за дерзость. Я не хотела.

— Ваша нижняя не хотела, — поправляет меня. Сжимаю кулак, но молчу. Дишу громко через нос.

— Извините, Хозяин, за дерзость. Ваша нижняя не хотела так себя вести.

Так и стою пытаясь унять раздражение. Удовольствия от унижения я не получила вот никакого. Не понимаю я этих сабочек и рабынь. Видимо меня в детстве не роняли. И отлично. Ничего не имею против, но это не мое. Отлупить или выпороть — пожалуйста, а прислуживать — нет!

— Прощаю первый и последний раз, — гремит над головой. Ну и ладно, поверю. — Так что, домой собралась или продолжим? — Веселее спрашивает мой Хозяин.

Резко поднимаю на него изумленный, наполненный предвкушения взгляд. Невольно облизываю мокрые губы.

— Это был не конец? — Решаю уточнить, мало ли.

— Конечно, нет, — кривит губы в загадочной улыбке, от которой у меня мурашки по всему телу. — Ты думала так легко отделаешься?

Моя внутрення мазочка начинает прыгать хлопая в ладоши. Я бы тоже последовала ее примеру, вот только задница болит, а в голове зарождается вопрос: что еще мне сегодня будет болеть?

12. Глава 12

Ника

— Нет, — разглядываю бутылку у себя в руках. — Не знаю, — решаю отвечать честно.

— Твои бывшие заканчивали так? — Спрашивает Алес вздернув бровь.

Не отвечаю, просто коротко киваю. Говорить, что чаще всего инициатором завершения была я, нет желания. Он вроде как начинает мне нравиться и уже не так бесит.

— Ясно, — со свистом протягивает свой ответ. Опять молчу. — Сильно болит? — Кивает на мои ягодицы.

— Сидеть не смогу пару дней, — дергаю плечом обыденно. Бля меня действительно это нормально, скорее даже трепетно. Садясь, каждый раз вздрагивать, вспоминая минувшую сессию.

— Панических атак от асфиксии нет? — Вдруг летит в мою сторону, и я прям замираю.

Смотрю на него видом онемевшего оленя. Поворачиваю голову ухом ближе к нему. Мне послышалось?

— Что? — Переспрашиваю хрипло.

— Говорю, атак нет от…

— Никаких следов на шее! — Сразу протестую. Если задницу я могу еще как-то прикрыть, то тут будет тяжеловато объяснить, почему у меня все в синяках. Поверьте, засосы и синяки от ремня или руки выглядят совершенно по-разному!