В погожие летние дни, когда созревала в степи земляника, ребята человек по пять отправлялись её собирать. У меня для этой цели был двухлитровый глечик, глиняный кувшин пузатенький, а затем заужение и снова расширяется к горлышку. К нему привязывалась ручка из шпагата для переноски.

Шли собирать за бугор мимо мусульманского кладбища и геодезической вышки, стоящей на вершине бугра. Эта вышка была высокой с тремя площадками и являлась достопримечательностью посёлка Куртай. В те времена смелость пацанов у нас определялась тем, кто из них, рискуя свалиться, взберётся по шатким кое-где подгнившим и поломанным деревянным лесенкам до верха этой вышки. Насколько помню я до самого верха так и не добрался.

Набрав полные ёмкости, мы дружно возвращались домой. Пока шли, ягода утрясалась и ёмкости становились неполные. Уже на подходе к домам кто-нибудь подавал кличь: «Давайте – пузанить». Все дружно прижимали свои ёмкости к животу, прогибались назад и старались как можно сильнее встряхнуть их. После такой процедуры емкости снова были полные и мы с гордостью приносили их домой.

Деревянная вышка через некоторое время подгнила и при сильном ветре упала. Мы ещё жили на Куртае, и я помню груду брёвен, скреплённых железными болтами и скобами, которую потом разобрали на дрова.

У нас был совхоз, и у работников были паспорта, они могли сняться и уехать, куда хотят в пределах страны. Но из колхоза этого сделать было нельзя, так как отсутствовал паспорт. Большой проблемой было вырваться из колхоза. Жена брата нашей бабушки Фроси (брата к тому времени не было в живых) со взрослыми семейными детьми жила и работала в колхозе. Один из её сыновей Григорий Чубин приехал к нам на Куртай из колхоза и мама моя помогала ему устроиться работать в совхозе и получить паспорт, добывая для него какие-то справки. Первое время он один жил у нас и спал посреди комнаты на полу, потом, когда устроился на работу, приехала Маруся – его жена. Они немного пожили у нас, а через время или построили, а может купили себе землянку.

За ними потянулись из колхоза на Куртай все Чубины, а затем и Леваковы – это дочь Маруся Чубина вышла замуж и стала Леваковой. Так что у нас ещё родственники Чубины и Леваковы. Забегая вперед скажу, что когда мы переехали в Россию в город Вязьму, то помогли Люде Леваковой переехать из Казахстана в Вязьму, а позже сюда же приехали её сестра Татьяна Котова с дочерью Алёной. Так что жизнь повторяется по восходящей спирали.

Может мне так кажется, но у нас пока мы жили на Куртае, постоянно кто-то жил из родственников, да еще на постой ставили ссыльных. Представляешь, в избе состоящей из одной комнаты проживают человек пять. Кроме этого, когда телилась корова, то маленький теленочек, а то и маленькие поросята пока было холодно тоже были в избе. В тесноте, да не в обиде.

После четвертого класса ездить в школу приходилось километра за четыре на центральную усадьбу. Зимой нас возили на лошади на больших санях – розвальнях. Управлял лошадью казах Кожегалий. Ехали не быстро, и ребята баловались, сталкивая друг друга с саней. Потом вставали, догоняли и снова – в сани. Если мы сильно баловались, и терпение Кожегалия кончалось, он вставал во весь рост и гортанно что-то прокричав, стегал длинным кожаным кнутом провинившихся. Все быстро утихали и мирно ехали дальше.

Уроки готовили при керосиновой лампе после того, как все поужинают, и освободится стол. Весной и ранней осенью в школу добирались или пешком, или на велосипедах. У меня и у моего друга Аскера были велосипеды, и мы на них ездили на центральную усадьбу, оставляли велосипеды у знакомых и шли в школу. А после уроков – назад домой. Велосипед в селе и для детей, и для взрослых – просто необходимость. Расстояния везде большие, успеть надо всюду, поэтому скорость передвижения имеет большое значение. Были у нас в основном велосипеды ХВЗ – Харьковского завода.