Внезапно очутившись в кромешной тьме, как показалось Игорю во время падения, он с силой зажмурил глаза, словно спасался от удара в лицо, и выставил руки вперед. Это действительно помогло смягчить падение. По-прежнему находясь в стойке, в которой обычно отжимаются от пола, он все же осторожно приоткрыл глаза. Было так же темно, сзади света тоже не было. Это означало, что ворота, сквозь которые он ввалился сюда, закрылись. Не вставая, он посмотрел назад и убедился в своей правоте. В это время глаза уже привыкли к тьме, и постепенно – сначала размыто, но потом четче – начали проявляться контуры станков. В это же время стали заметны тусклые лампочки высоко на потолке, а впереди и правее сквозь приоткрытую дверь сторожевой каморки начал пробиваться свет от зажженной ранее лампы.

– Вот и все стало на свои места, – подумал Игорь и, наконец, поднялся на ноги. Еще немного повертел головой, рассматривая обстановку, и, прихрамывая, пошел к своему временному жилищу, которое покинул совсем, вроде бы, недавно, чтобы заскочить в блокадный военный Ленинград, отнести гостинцы дочери призрака.

Мужчина в рабочей одежде криво улыбнулся: в это верилось с трудом, причем с невыносимым трудом. И перед тем, как войти в свет единственной лампы под потолком, сначала заглянул в комнатку. Все выглядело так же, как и до того, как мужчина отсюда ушел, чтобы окунуться в историю. Из крана капала вода. Кстати, он не помнил, капала ли она ранее. Может быть, и да – не суть! Вошел внутрь.

На столе стояла одна кружка, а газеты, которую призрак разворачивал, чтобы что-то съесть, не было. Да и ничего сейчас не показывало, что тут был кто-то еще.

– А может, мне почудилось все? – сказал удивленно Игорь и сел на диван за стол. – Может, я уснул и непонятно зачем вышел к воротам, где шмякнулся и проснулся? Может быть. Только во сне я раньше никогда не ходил.

В зимней одежде стало жарко, поэтому он подвигал плечами, словно пытался убедиться, что действительно жарковато. Да и телогрейка стесняла движения. Поэтому он сначала снял голицы, затем с удовольствием распрощался и с фуфайкой, положив ее рядом с собой.

– А может быть, я пошел за чем-нибудь туда, – мотнул головой в сторону ворот, – там в полумраке запнулся, ударился головой и отключился? Потом посмотрел этот сон про Ленинград и очнулся. И все!

В задумчивости он приложил пальцы к губам. Может быть, так и было. С этой мыслью мужчина облегченно откинулся на спинку дивана.

– Блин, а кто сказал, что эта обувь мне впору? Она же чудовищно, нестерпимо маленькая, на размер, как минимум, – с трудом снял сапоги и облегченно вытянул уставшие и затекшие ноги, бросив обувь под стол.

– Ой, как хорошо теперь, надо брюки снять, замызганные маслом. А сколько времени сейчас? – испугавшись этой мысли, он лихорадочно начал бить себя по бокам и ногам. – Телефон-то где? – и снова расслабился: смартфон лежал на диване неподалеку. Сразу его не удалось заметить, так как он «спрятался» под покрывалом. Только на один сантиметр высунулся наружу. Электронные цифры показывали половину четвертого ночи. Игорь положил телефон на стол, прислонился к стене и закрыл глаза. – Это хорошо, что я не взял его с собой в это призрачное путешествие, – улыбнулся он, – еще потерял бы где-нибудь в воронке. Значит, и Алена мне привиделась. Действительно – «…человек потерянный», – пытаясь спародировать высокий приятный голосок девушки, проговорил он и снова заулыбался. – А отец ее, этот инженер с молоточком, – на улыбку уже не было сил, так как мужчина засыпал. После мысли про Федора Алексеевича Игорь наконец провалился в забытьё.