Невиновного меня.

Так давай споем на пару

Про Тамару, про гитару

И про речку нашу Нару,

Что, как девочка, бежит

Через рощи, через пущи,

Через нас с тобой, плывущих

По веселому проливу

Под названьем «Наша жизнь».

Лучше нету того свету,

Но туда охоты нету,

Если только кто «с приветом»,

То пожалуйста – вперед!

Были реки, были горы,

Будут новые просторы,

И закончится не скоро

Наш байдарочный поход.

Так давай споем на пару

Про Тамару, про гитару

И про речку нашу Нару,

Что, как девочка, бежит

Через рощи, через пущи,

Через нас с тобой, плывущих

По коротенькой речушке

Под названьем «Наша жизнь».

1978–1979

Здравствуйте! Я снова прибыл к вам,

Чтоб сказать вам теплые слова.

Я пришел, отделавшись от дел,

Вечерком на горы поглядеть,

С речкой глаз на глаз потолковать,

Разузнать, как чувствует трава,

И, оставив позади леса,

Поклониться этим небесам.

Здравствуйте! Уже в который раз

Я вот не могу уйти от вас.

Многие говаривали мне,

Что пустыня в этой стороне.

Место заключения. Тайга.

Север. Невозможные снега.

В тех словах, конечно, есть резон.

Вот я прибыл в местный гарнизон.

Ветер в сопках. Синева долин.

Белый замороженный залив.

Здесь учился жизни боевой:

Песни петь, чеканить строевой,

Надо – обходиться без воды,

Лес пилить и понимать следы,

Понимать значенье рубежа,

Сутками не спавши, связь держать,

Находить желанным дым костра

И прекрасным – отдых до утра.

И, шагая по глухим лесам,

Без наук я научился сам,

Чувствуя, что дело горячо,

Подставлять усталое плечо,

Резать гимнастерку на бинты

В неких положениях крутых

И смеяться через боль, когда

Нестерпимы больше холода.

И в ночах, далеких от Москвы,

Солнечных, дождливых, снеговых,

Я любовь, потерянную мной,

Вновь нашел нелегкою ценой.

Как же мне тебя благодарить

И какой подарок подарить,

Как же расплатиться мне с тобой,

Край мой, бесконечно голубой?

Я – не гость, считающий часы,

Я, москвич, представь себе – твой сын.

1957

В голове моего математика

Вся Вселенная встала вверх дном,

А у Новой Земли ходит Арктика,

Ходит Арктика ходуном.

Ходят белые льды, как дредноуты,

Бьются, будто бы богатыри.

Ах давно бы ты мне, ах давно бы ты

Написала б странички две-три.

Написала б ты мне про Голландию,

Где большие тюльпаны растут,

Написала б ты мне про Шотландию,

Где печальные песни поют.

Но никак не приходит послание,

И от этого грустно в груди.

Ни тебя, ни письма, ни Голландии —

Только этот очкарик нудит.

Понудит он и все ухмыляется,

Блещет лысины розовый круг.

А под лысиной так получается,

Что Америке скоро – каюк.

А в Америке парни усталые

Всё хлопочут, чтоб мы померли.

Дайте землю, товарищи, старую!

Не хочу больше Новой Земли.

С математиком, серым, как олово,

Скоро бросим прощанья слезу.

Привезет он в Москву свою голову,

Я другое совсем привезу.

1970

Задраены верхние люки,

Штурвала блестит колесо.

По поводу долгой разлуки

Нам выдан «Абрау-Дюрсо».

    Прощайте, красотки!

    Прощай, небосвод!

    Подводная лодка

    Уходит под лед.

    Подводная лодка —

    Морская гроза,

    Под черной пилоткой —

   Стальные глаза.

Под грустную музыку Верди

Компасы дают перебой,

Голодные ходят медведи

У штурмана над головой.

    Прощайте, красотки!

    Прощай, небосвод!

    Подводная лодка

    Уходит под лед.

    Подводная лодка —

   Морская гроза,

    Под черной пилоткой —

   Стальные глаза.

По многим известным причинам

Нам женщины все хороши.

Стоят на сугробе мужчины,

Но на полюсе нет ни души!

    Прощайте, красотки!

    Прощай, небосвод!

    Подводная лодка

    Уходит под лед.

    Подводная лодка —

    Морская гроза,

    Под черной пилоткой —

   Стальные глаза.

1970

Мы стояли с пилотом ледовой проводки,

С ледокола смотрели на гаснущий день.