Мне хотелось сказать ему об этом, но мама учила никогда не говорить, не подумав то, что может смутить. А моё высказывание уж точно смутило бы нас обоих.

Мы стояли, будто желая сказать ещё что-то друг другу, но молчали. Ветер нахально влез в нашу беседу очередным сногсшибающим порывом, и Ричард отвёл взгляд.

– Мне пора. Сообщите, когда ваш брат будет готов поговорить.

– Обязательно. А вы держите меня в курсе расследования.

– Обязательно. – Повторил Ричард и улыбнулся. – До скорого, Сара.

Джентльмен до мозга костей, до блестящих носков туфель, Ричард чуть склонил голову в прощальном поклоне, будто удалялся с бала, а перед ним стояла дебютантка. Меня этот жест одновременно и позабавил, и польстил, но, когда статная фигура Ричарда развернулась и стала удаляться, я почувствовала странное разочарование.

Я одёрнула пальто и саму себя. Наклонилась за папкой и ощутила новый порыв ветра. Он подгонял прохожих, трепал волосы женщины с собачкой, срывал листья с деревьев. Пожилой мужчина на соседей скамье выругался, когда газету вырвало из его рук и стало разбрасывать по траве. Я кинулась помогать. Хватала те листы, что удавалось, пока они не смешались с ветром и не унеслись прочь.

И когда моя рука ухватилась за один из помятых листов, я заметила кое-что, что отвлекло меня от спасительной операции. Статья на одной из полос утренней газеты «Балтимор Трибьюн».

Джонатан Лодердейл вернулся.

Очерк на несколько абзацев возвещал о возвращении пропавшего пятнадцать лет назад брата. Его украшали броские фразы и несколько чёрно-белых фотографий: юный Джонатан в школьной форме Вест Ройал и галстуке, и наше старое семейное фото. Постановочное, с великим и могущественным Роджером Лодердейлом во главе. В ту пору весь город следил за расследованием, пока интерес к трагедии ни таял и окончательно не исчез. Кто-то обязательно вспомнит о том, что случилось, и всунет свой любопытный нос в дела нашей семьи. Снова.

Мамины происки. Она не могла удержаться и не раструбить о счастливой новости газетчикам. Когда она успела? Газета выходит по утрам, но если мама что удумала, то её не остановить сжатыми сроками или заранее составленным материалом для выпуска.

Пожилой мужчина с благодарностью принял от меня спасённую газету и вернулся в свой «читательский зал» на скамейку. А я почувствовала, как меня подмораживает злость, и поспешила убраться из парка, пока ветер и мамины глупости окончательно меня не заморозили.

Нерадивый начальник всегда сбрасывает работу на подчинённых. Я себя нерадивой начальницей не считала, но сегодня всячески уклонялась от прямых обязанностей. За годы существования «Нюаж» давно перерос стадию куколки и выпорхнул прелестной бабочкой на волю. Процесс был отлажен до мелочей, и я могла не волноваться за сохранность бизнеса, если позволю себе на денёк отойти от дел. Тем более, у меня нашлась веская причина.

Благодаря маме весь город вскоре узнает, что Джонатан Лодердейл нашёлся. Словно потерянная вещь, которую вернули в бюро находок. Наверняка и в офисе уже прознали про брата – в четырёх стенах слухи разносятся быстрее, чем пыль. Не хотелось идти по коридору и встречать любопытные взгляды, слышать шепотки и стать героиней судачеств. В нашей семье мама любила оказываться в центре внимания, не я.

Потому я оставила сообщение своей помощнице Сандре, которая курировала компанию в моё редкое отсутствие, о том, чтобы сегодня меня не ждали. А сама завела свой «малибу» и отправилась в ту часть города, где бывала редкой гостьей. По мере того, как дорога уводила меня всё дальше от центра, презентабельные стеклянные строения сменялись уютными коттеджами, а вскоре – и вовсе стареющими домиками с потёртыми фасадами. Словно я ехала по дороге времени и видела, как непоседливый город стареет на глазах.