И черт знает, какие у него права по отношению к высоким дорнам.

– Значит, так, – наконец вынес резолюцию уставший дорн к окончанию реприманда, – в замке, и ни шагу! Безвылазно. Пока я не разберусь с твоей зажигательной джатрой…

Все? Или хочет что-то еще добавить, для веса?

Управляющий, еще раз свирепо полыхнув глазами, наконец развернулся к выходу…

– Скажите, господин Хватц, – набрал побольше воздуха, переходя к главному, – это правда, что Густогай охраняют армейцы Вааля?

– Именно, воевода, – зло потряс пальцем домоправитель. – Можешь представить, какую они теперь задерут цену?

– Никакую, – в лоб огорошил бывший мальчишка. – Домой поедут.

Оба зависли, будто проглотили язык. Дышать перестали. Управляющий пошел пятнами.

– Господа управители, – сделал вид, что задумался, Енька, – лет двадцать назад Аллай чуть ли не лидировал по продаже шкур выдрицы и стегая, и мяса буров. По ячменной муке и прошке. Что, раньше Бора не было? – удивленно оглядел обоих. Чуть подождал, словно ожидая бодрого рапорта о том, что было двадцать лет назад, и продолжил. – Но главное… – подчеркнул, хлопнув ладошкой по подлокотнику, – более шестидесяти пунктов всего торгово-валового продукта… – маленькая пауза, новый обворожительный взгляд, – уголь. Шахты в Густогае. Так?

Все это, конечно, по дороге рассказал Айшик. Лейтенант оказался умным парнем – младшим отпрыском одного из сквайров на западе. Наследство третьему сыну не светило, поэтому с отличием закончил офицерскую школу в Артвуте и пытался строить военную карьеру. После пары боевых операций судьба улыбнулась – его заметил Дихх Брагга, прежний капитан Дарт-холла, и пригласил в княжескую стражу.

Цифры и нюансы уточнял уже у счетоводов. Чернильные души, оказывается, умели вразумительно отвечать и даже конкретизировать по данным в книгах, если задавать им правильные и понятные вопросы.

Не хотел взрывать открытый конфликт? Это так теперь называется?

– Значит, пришла веерохвостая короткоклювка, – наконец обрел дар речи капитан, блеснув эрудицией в знании пернатого мира, – моментально выявила причины и навела порядок, так?

Хватц продолжал буравить своими бусинами.

– Еще раз меня назовут пичугой или короткоклювкой… – начал Енька.

Ни малейшего представления, что тогда. Не ощущал у себя какой-то серьезной власти…

– Она великая княгиня, – ядовито напомнил товарищу управляющий, – не называй ее так, уважаемый Борт. У нее опыт и знания! Как накормить голодных в неурожайный год и дать крышу погорельцам. Как вешать злодеев, давить крестьянские бунты и казнить зачинателей. Как отлавливать беглых рабов в лесах и уберечь деревни от красного мора. Как заставить платить налоги и держать в повиновении уезды. Как строить из смоляка плотины и потом искать тех, кто их сжег… Кого ты учишь?

Уже снизошли до подчеркивания своей незаменимости? Серьезно?

Времена…

И что я должен сделать? Расплакаться?

Конечно, даже представить трудно все нюансы управления обширными землями. Но… Заплатки на мешке не помогут, понимаете? Не спасут! Если не начнете обрубать сучки на дороге… Как бы это сложно ни было.

– Я устал…ла, – признался Енька, поднимаясь. – Завтра еще выезжать рано…

– Куда? – вздрогнул Хватц, не ожидая ничего хорошего.

– В Густогай, – не видел смысла скрывать бывший мальчишка. – Осмотрюсь на месте, что там и как.

Благородный дорн только устало покачал головой. Утомился. Поседел.

Нервно захлопнулась высокая дверь. Экс-мальчишка наконец выдохнул, рассматривая дубовую створку…

Ты нормальный, Енька? Что творишь?

Вместе с мальчишеским естеством исчезли и мозги?

Никогда же не мыслил выше пределов своей комнаты, дорнов обходил за тридевять земель…