– Сколько–сколько?!

– Ну а что ты хотел? Да, много, но это же не мне. Я что? Я бы по–дружески помог, но всем же заплати. Установку вывезти надо, не у нас же это делать. У нас нельзя. А потом обратно привезти, а это машина, охранникам надо дать, чтобы пропустили.

– Да это же совсем до хрена! Где я столько возьму?

– Ну я откуда знаю? Я думал, у тебя деньги есть, – Николай смотрит куда–то в окно, избегая взгляда собеседника. – Ну или вот, помнишь, мы в прошлый раз у тебя в квартире были? Хорошая у тебя квартира. Ты перепиши её на меня, на этом и сочтёмся.

– Ты вообще в своём уме? И как ты моей квартирой с охранниками и врачами расплатишься?

– Да мы разберёмся. Договоримся.

Алексей делает выдох, соображает, где бы взять столько денег.

– А подешевле нельзя? – спрашивает он.

– Не, там всем надо дать, начальство тоже просто так не будет…

– Ладно, я подумаю, – перебивает его Алексей. – Сколько у меня времени?

– Ну так–то недели две, не больше. Продадут же всё, технология нужная, сам понимаешь. И дорогая конечно. Иностранцы купят, если военные не отберут. А ты вообще с этим своим говорил? Он сам–то согласен? Без его согласия ничего делать не буду. И это… Второго сами ищите, мне его взять негде.

Через пять минут Алексей снова в одиночестве катит по городу. Квартиру отдавать жалко, пять огромных комнат в прекрасном месте. Столько работал ради неё! Но если всё получится – купит себе новую. А если нет? Уедет к родителям в захолустье продавать ворованные телефоны? Ну тоже ведь работа. Хотя, чего думать раньше времени, ведь с Юрой он ещё не обсуждал этот вопрос. Неизвестно, что скажет тот.

Держась за руль одной рукой, Алексей набирает номер Юры.

– Алло, – судя по голосу, тот ещё во вменяемом состоянии.

– Привет, ты дома? Есть, что обсудить.

– Заезжай, обсудим.

Он едет дальше, размышляя об аргументах, которые надо привести Юре, чтобы тот согласился. А сам бы он согласился на такое? Вот просто так, с ходу – вряд ли. Или даже точно нет? Но поговорить надо, возможно, это единственный шанс.

***

Они сидят посреди творческого беспорядка, который «вдохновляет». Ну или вдохновлял когда–то раньше, потому что нынешние тексты никому, кроме самого Юры, не нравятся.

– Будешь? – он поднимает бутылку виски и пустой стакан, это хороший знак. Пока Юра пьёт из стакана, он ещё достаточно трезв, чтобы понимать человеческую речь.

– Нет, не хочу, – отказывается Алексей. Он так и не придумал, с чего начать этот разговор, поэтому пауза затягивается.

– Ну, о чём хотел поговорить? – Юра наливает себе и делает большой глоток.

– В общем… Ты в курсе, что с деньгами у нас не очень? Концертов почти нет, песни кое–как продаются, да и те только старые. Надо что–то менять.

– Сколько можно про это? Ну что ты опять за старое? – машет стаканом Юра и ходит, расталкивая ногами свой творческий беспорядок. – Деньги–деньги! Тебя, кроме них, вообще что–нибудь интересует?

– А ты посмотри на свой дом! – Алексей злиться. – Большой, красивый, ну только что грязный в последнее время. Был бы он у тебя, если бы меня деньги не интересовали? Хрена! Так и сидел бы в своей общаге до сих пор, бренчал песни тараканам на кухне. Да всё, что у тебя есть, благодаря мне куплено! Не надо меня деньгами попрекать!

– Остынь, Лёша! Это всё просто внешний антураж, какая разница, где бренчать? Если ты талантлив, то тебе неважно место. Или думаешь, что меня любят за этот дом, за машину, за деньги? Приходят на концерт узнать, сколько я зарабатываю? Нет, не за этим.

– На какой концерт? Ты сколько дал этих концертов за последний год? Тебе нечем скоро будет за газ и воду платить!