Дружно ударили. Чук бил из гранатомета с видимым удовольствием, отмечая каждое попадание, и что-то громко крича. Гулкие выстрелы Боба снимали отдельных личностей, особенно сильно размахивающих руками. Чека, снеся первую цепь практически всю, поливал всех остальных, не давая высунуться. Остальные стреляли редко, поджидая атаки и экономя патроны. Наконец-дождались. Видимо джентльмены не поняли с первого раза. Ну что же: повторение -мать учения. После второго штурма, пространство перед обороняющимися было завалено телами. Самый смелый лежал в десяти шагах. Однако и им атака обошлась недешево. Чук получил пулю рикошетом в бестолковую башку и только стальная каска-шлем спасла его. Теперь он лежал спокойный и бледный, из ушей и носа стекали тоненькие струйки крови. Боб, уже слезая с крана, получил очередь, две пули застряли в правом бедре. Крови почти не было, только маленькие дырочки, кость, похоже, цела, но наступать на ногу он не мог. Морщась и ругаясь, он набивал магазин винтовки. Один Балаган суетился, как ребенок вокруг новогодней елки, что-то делая на скорую руку. Достал из своей бездонной сумки проводочки, батарейки, пластилин, пассатижи, что-то скручивая, соединяя и тихо смеялся про себя. Так что Чека, усомнившись в здоровье, пощупал его грязный лоб и что-то хмыкнул.

Джон сидел, тупо уставившись на босую правую ногу, в голове звенело и зайчики еще летали перед глазами. Близкий взрыв гранаты сорвал с него ботинок, с которого начисто срезало каблук, и не зацепив ни одним осколком, стукнул головой об ближайшую железку. Теперь он никак не мог сообразить, как эта хитрая обувка одевается на ногу, а если не на ногу, то куда?,пока видевший его тяжелый умственный труд, Феникс не надел на него исковерканный ботинок, привязав его обрывком провода. Вернулся Балаган, заляпанный кровью и грязью, бормоча про себя что никогда бы не подумал что здесь живут такие невежливые и можно сказать, грубые люди, и что он огорчен, просто, до глубины души. Попутно и как бы вскользь заметил, что можно сматываться не торопясь, местность у него, мол, под контролем. Боб хмыкнул и спросил, как всегда вовремя,: «Где ты был со своим контролем полчаса назад?«Быстренько собрались, уходили бегом. Боб, делая страшные глаза и стараясь не заорать, между Балаганом и Фениксом-скакал на одной ноге, Чук-очухавшийся, но не пришедший в себя окончательно, вместе с таким-же Джоном топали следом неровными шагами, спотыкаясь и поминутно падая, прикрывал всех Чека, бодро посылая очереди во всех кого видел и не видел. Подбежав к пирсу, упали, отдыхая. Множественное эхо взрыва, большой столб пламени и грибообразное облако собирающееся в небе над портом, увидели они там, откуда только-что пришли.

Взрывная волна была ужасна; многие ящики и контейнеры были сброшены в море, куски рванного металла и горящие обломки пронеслись над головами. Их защитил бетонный парапет пирса. Все с недоумением посмотрели на виновника торжества. А тот светился, как кремлевская елка, излучая радость и счастье. Шальная мысль «Может, этот мамин сын сделал маленькую атомную бомбу и сейчас-же ее испытал?» -посетила головы присутствующих. Балаган, видя все суровевшие взгляды и судорожно сжатое в руках оружие, как-то сник: «Там цистерна стояла… – начал он неуверенно, – я ее немного усовершенствовал, в общем, получилось даже лучше, чем я думал, там еще имитатор ядерного взрыва… ну на учениях… помните?» От сердца отлегло, заулыбались. Хлопнув его по плечу, Феникс, торжественно пожал ему руку. Большей награды Балаган и на ожидал, особенно ценно от Феникса вечно ворчащего и чем-то недовольного.