– Демьян, позвольте мне вам помочь. Мне очень жаль, что вы мне не доверяете, но я попытаюсь до вас достучаться. Помогите мне с этим, не отказывайтесь, пожалуйста.

Демьян и сам понимал, что его жизнь изменилась навсегда. Ожоги, шрамы и отсутствие глаза – это не просто физические травмы, это символы его боли и страха. Каждый день, глядя в зеркало, он сталкивался с тем, что когда-то был другим человеком. Он чувствовал, как его уверенность тает, как одиночество становится невыносимым. Но сейчас, глядя на эту девушку, он начал осознавать, что, возможно, есть надежда. Её мягкий голос и доброжелательная улыбка пробуждали в нём желание открыться. Он понимал, что без помощи ему не выбраться из этого мрачного состояния. Он хотел довериться ей, поделиться своими переживаниями, страхами и сомнениями.

Демьян сделал глубокий вдох и, наконец, решился. Он начал говорить о своих чувствах, о том, как тяжело ему справляться с тем, что произошло. Каждое его слово было обременено болью, но в то же время в нём зарождалась надежда. Надежда на то, что эта хрупкая девушка сможет помочь ему увидеть свет в конце туннеля, вернуть ему веру в себя и в свою жизнь. Он понимал, что это будет долгий путь, но с каждым произнесённым словом он чувствовал, как тяжесть на его душе немного ослабевает. В этот момент он понял: он не одинок, и, возможно, вместе они смогут найти способ справиться с его внутренними демонами.

– Как это случилось? – Кристина прервала повисшую паузу.

– Колонну, в которой мы передвигались, подорвали из РПГ. Подбили первую и замыкающую машины, так, чтобы остальные не смогли обрулить и уехать. Я схватил пулемёт и отвлёк на себя врага, пока друг искал раненных или выживших. Из тридцати двух человек выжили семеро, считая меня. Ребята погрузились в пикап, начали звать к себе в машину. Я махнул, мол, езжайте уже отсюда, а сам запрыгнул за руль уазика, который казался на ходу, и ребята впереди уехали, думая, что я за ними. Я запустил двигатель и отъехал метров на пятьдесят, когда третий выстрел РПГ попал под задние колёса и перевернул уазик набок. Он загорелся, а вместе с ним и я. Как выбрался, не помню. Очнулся уже в какой-то грязной, глубокой жиже вроде болота. Слышал, как духи шарят по лесу, видимо, меня искали. Как их собаки лаяли. Когда они подошли к пруду, я нырнул. Они постояли, помялись, а потом начали отходить. Ну, и отходя, бросили в пруд гранату. А дальше уже только обрывки памяти. Холодно, темно и только рычание то ли волков, то ли собак одичавших. И так два дня. Потом меня нашли свои. Рация обсохла и включилась, я услышал переговоры наших и кое-как сообщил, где я примерно. По сигналу вычислили. Ну, а дальше госпиталь, операции и вся фигня.

– А ваши родители? Они с вами сейчас? – спросила Кристина.

Демьян криво усмехнулся:

– Мой папаша свинтил от моей маменьки, как только узнал, что на свет Божий явлюсь я. Маменька, люто возненавидев за это моего папашу, попыталась вымыть меня из своего тела в горячей бане, когда ещё только зародился в её животе. Не вышло, я оказался живуч как Кощей. Когда меня явили на этот свет в семимесячном состоянии, надежды мамы опять не оправдались: я остался с ней. Как результат: больше пяти лет мне пришлось платить за подлость своего, прости Господи, отца. Платил на все деньги, как говорят.

Демьян посмотрел на часы, висящие на стене. Кристина уловила этот взгляд и спросила его:

– Вы куда-то торопитесь?

– Да не то чтобы тороплюсь. Сегодня первое августа, завтра праздник, хочу пройтись по магазинам, пока продают, сами понимаете, – Демьян неловко улыбнулся.