На свое тридцатишестилетие он пригласил ее в изысканный ресторан, шеф-повар которого слыл волшебником. Еда была чудесной, Ан выпила больше обычного и слегка «поплыла». Бен смотрел на нее через стол, полуприкрыв глаза тяжелыми веками. Девушку заворожил этот пристальный взгляд, и она пребывала в какой-то сонной истоме, пока они потягивали превосходный кофе.

– Ты замечательно выглядишь в этом платье, тебе надо чаще носить белое.

Девушка зарделась от комплимента и смущенно опустила глаза. Бен протянул руку через стол и накрыл ее ладонь, нежно поглаживая большим пальцем запястье Ан.

– Анабель, мне исполнилось тридцать шесть лет, пора остановиться и подумать, куда идет моя жизнь. Я всегда был слишком занят делами, чтобы задуматься о женитьбе, но с тех пор, как мы встретились, я понял, как много потерял за это время. Холостяцкая жизнь в моем возрасте – это уже ненормально, но я всегда был так занят, что не хватало времени понять, насколько я одинок.

Девушка в замешательстве смотрела на него. О чем он говорит? Может быть, предлагает жить с ним, делить постель, переехать в его роскошные апартаменты? Не может же Бен делать ей предложение? Анабель никогда не понимала толком, почему этот баловень судьбы продолжает с ней встречаться. Что находит в ней? Чего от нее ждет? Вопросы закономерные, но не выскажешь же их вслух. Глупо, конечно, но она надеялась, что их отношения такими и останутся впредь – эдакое нетребовательное, уравновешенное знакомство.

Когда Бен сделал ей предложение, иллюзии развеялись, хотя в тот момент Ан даже не пришло в голову, что с этого вечера все изменится. Она была слишком ошарашена.

– Мне будет сорок через несколько лет, а время бежит все быстрее. Я хочу иметь семью, пока еще достаточно молод, чтобы получать от этого удовольствие, – спокойно продолжал мужчина. – Как ты относишься к детям? Я видел, как ты возилась с сынишкой твоей кузины, мне показалось, что тебе это очень нравилось. Ты хочешь иметь детей?

Глаза девушки загорелись. Она обожала Джонни, сына своей двоюродной сестры Кары, и поэтому ответила инстинктивно, не раздумывая:

– Я очень люблю детей, особенно пока они еще маленькие. Мне нравится держать их на руках, от них чудесно пахнет – молочком и детской присыпкой. Я немножко завидую Каре, ведь у нее есть Джонни. Она говорит, что не хочет иметь больше детей – это слишком тяжело, – но я мечтаю по меньшей мере о четверых. Я ведь была единственным ребенком в семье и всегда чувствовала себя одинокой. Вот тогда и пообещала себе, что у меня обязательно будет много детей.

Сейчас Анабель думала: «Зачем я все это ему рассказывала? Ведь понимала, что Бен собирался сказать. Почему не соврала, не убедила его, что совсем не люблю детей, и тогда он сделал бы предложение кому-нибудь еще. Почему тараторила о детях с таким жаром и позволила Бену сделать неправильные выводы? Может быть, подсознательно я мечтала выйти за него замуж? Или, может быть, это все тот же рок, та же беда, преследующая меня всю жизнь, – неспособность распознать опасность, предотвратить катастрофу?»

Бен взял ее руку в свои и легонько сжал их, наблюдая, как оживает лицо девушки, когда она говорит о детях, как загораются прелестные голубые глаза. И когда Анабель наконец остановилась, чтобы перевести дыхание, спросил:

– Значит, ты выйдешь за меня замуж?

Ан взглянула на Петера и, глубоко вздохнув, произнесла:

– Я думала, Бен хотел жениться на мне, потому что ему нужна семья.

Брови молодого человека поползли вверх.

– А потом ты поняла, что придется с ним спать?

Она вспыхнула:

– Да, но…