Да, Геля снова вошла в мою жизнь и стала реальностью. Готов ли я к встрече? Да, почему нет. На бумаге мы еще женаты, а в остальном совсем чужие. Какая она? Изменилась ли? А я?

Однажды по пьянке вспыхнуло и разворотило внутри: не удержался, набрал ее, голос услышать хотел, в объятиях, в постель, в наш бывший дом забрать. Это был порыв, искренний и совершенно мне несвойственный. Но я не узнал свою юную восторженную жену, которая любила меня без памяти и в рот заглядывала. На звонок Геля ответила холодно и едко. Без зазрения совести заявила, что есть мужчина и что беременна не от меня. От обиды, вероятнее всего, сказала, но осадок остался…

Какая женщина меня встретит? Смогу ли с ней договориться миром?

– Тимур Викторович, – меня ждали в аэропорту, – прошу, – проводили к машине. – На Волжскую едем, верно?

Я только кивнул, уставившись в окно. Сначала к ней, потом в гостиницу.

Сезон в самом разгаре: люди, чемоданы, солнце, море. Улыбки и загар. Только я в этом городе с постной рожей. Ангелине не звонил. Тема щепетильная: нужно проконтролировать ее реакцию. Жены. Она точно в городе. К родителям ее поеду, а дальше разберемся.

Тихая музыка, гудящий сплит, плотно закрытые окна отрезали от шумной дороги. Вечерело, ехать минут сорок, четкого плана в голове не было. Буду реагировать по ситуации.

Местность показалась знакомой. У нас сеть отелей по всему побережью – когда-то приходилось часто бывать на Черном море. В глаза бросилась холмистая местность – накатили воспоминания.

– Тормозни здесь, – негромко приказал водителю. Машина остановилась. – Жди, – бросил, выходя в душную июльскую жару с ароматом соли и криками чаек.

Ноги сами вели дорогой памяти. Здесь… Да, здесь встретил Ангелину. Как давно это было. Я поднялся наверх и замер. Она. Сегодня и сейчас, как и тогда, много лет назад. Темные волосы перебирал ветер, легкий сарафан дрожал на стройном теле, тонкие пальцы с кистью порхали по холсту.

Все равно так, как в первый раз, будто нарочно пыталась заставить вспомнить и ностальгировать. Но ведь Ангелина даже не подозревала о моем приезде. Видимо, совпало так. Мы ведь раньше так чутко чувствовали друг друга.

Тогда она была студенткой петербургской школы искусств из солнечного Сочи. Тоненькая брюнетка с бледной кожей и яркими губами. Нереальная, практически прозрачная. Как же сильно влюбился в нее, совсем молоденькую девочку. Мне было двадцать семь, и я уже был прожженным козлом: на людях с белозубой улыбкой и надежными обещаниями; на деле: мажор, депутатский сын, сыр в трюфельном масле, а она такая юная и прекрасная.

Я прибыл сюда со строительной инспекцией. Местный провожатый махнул рукой, мол, пусть девка рисует, не мешает ведь. Все уехали, а я остался. Планов на вечер не было, и я очень рассчитывал на случайную встречу. Только Ангелина не обратила внимания. Словно и не было меня.

Очарованный загадочной юной красавицей, два часа наблюдал, сидя на траве, про себя окрестив Белоснежкой, за волшебством на холсте. Когда она закончила и повернулась, начала общаться свободно, словно бы знакомы годы. Я пять дней провел с ней, как сумасшедший бегал на свидания к девятнадцатилетней девушке. Мы ведь даже не спали с ней, только ночь перед отъездом подарила мне. Я был первым у Ангелины. И долго оставался единственным. А сейчас вряд ли…

Я улетел в Москву, а через три дня взвыл и вернулся за своей Белоснежкой: сказал, что не могу без нее, с собой забрал, хотел, чтобы перевелась учиться в столицу. Я хотел ее всю без остатка и получил. И себя отдал: Ангелина не могла просто так жить со мной, и мы поженились. Скромно и тихо. Родители были против, но смирились. Отец не верил, что это надолго. Он оказался прав…