Всё присутствующие в зале, затаили дыхание. И несмотря на то, что все прекрасно знали развязку истории – мальчик остался жив – вместе с замолчавшей свидетельницей, в зале воцарилась напряженная тишина.

Максим посмотрел на Сивца, тот снисходительно развёл руками и едва улыбнулся, что означало: "дружочек, ну ты знал во что ввязываешься. Исход понятен".

– Что было дальше? – прервала молчание судья.

– Дальше… Мы побежали к мальчику (его отбросило от удара), я увидела, что он жив и шевелится. Девушка, – она повернулась и острым подбородком она указала Фролову, – тоже выбежала из машины, и побежала к мальчику. Потом остановились ещё машины, люди стали звонить в ГАИ и скорую, я убедилась, что жизни мальчика ничего не угрожает, кто-то записал мой телефон и мы с Ричиком пошли домой. Он был очень взволнован! Все время тянул куда-то в сторону! Обычно с ним такого не бывает.

– Понятно, – остановила её Назарова.

– У сторон есть вопросы к свидетелю? Обвинение?

– Нет, ваша честь, – густым баритоном ответил Сивец. – Обвинению картина ясна: гражданка Фролова, двигаясь на своём Кадилак Эскалэйд, отвлеклась на телефон (скорее всего на чей-то завтрак) и на пешеходном переходе на глазах у свидетеля сбила ребёнка. Ну, какие тут ещё могут быть вопросы?

– Сторона защиты желает что-либо уточнить?

– Да, конечно. Благодарю Вас, – Максим встал. – Анна… (он посмотрел в бумаги) Анна Павловна, скажите пожалуйста, улица, на которой произошёл наезд, с интенсивным движением?

– Не понимаю вас…

– Ну, машины едут там непрерывным потоком или есть существенные промежутки.

Женщина все еще не понимала.

– Давайте я перефразирую. Если бы я решил перебежать эту дорогу, смог бы я сделать это без риска для жизни.

– Вы – вполне. Вы молодой. А вот мы с Ричиком не решаемся. Так некоторые гоняют – просто как сумасшедшие! Поэтому мы только по переходу! И даже если светофор не работает, там как-то поспокойнее.

– Ага. И часто бывает, что он не работает?

– Вы знаете, частенько. Мы с Ричардом даже выработали собственный алгоритм! Подходим к переходу, я даю ему команду "машина!", он садится и послушно ждёт. Я убеждаюсь, что никто не едет и мы переходим, – с нотками гордости завершила хозяйка смышленого пса.

– Анна Павловна, пожалуйста вспомните как можно точнее, в день происшествия вы ждали когда зажжется зелёный, или вы переходили дорогу по своему "алгоритму".

Женщина растерялась. Ещё несколько минут назад она была твёрдо уверена в том, что когда они подошли к переходу светофор работал, но от слов адвоката ее уверенность существенно пошатнулась:

– Ой… Светофор работал… Вроде бы… Да! Или… Я не помню…

Максим продолжил наступление. Речь его была уже направлена больше к судье:

– Этот светофор выходит из строя действительно часто. Я отправил запрос в ЦОДД, так вот: только на сайт мэра за второй квартал этого года поступило 14 обращений на тему неисправности данного светофора. В прошлом месяце была заявка датированная 18 сентября – это за два дня до ДТП.

– Какое это имеет отношение к делу? – воскликнул Сивец. Его грозный голос вызывал у Макса желание немедленно оправдаться, но на помощь пришла судья:

– Продолжайте.

– Нет, позвольте! – продолжил возмущаться адвокат потерпевших. Какая разница работал светофор или нет – мальчик был сбит на пешеходном переходе!

– Антон Николаевич! Ещё одна реплика и вы покинете зал! – твёрдо сказала Назарова.

Безусловно Сивец уже понял, к чему клонит его оппонент, и всеми силами пытался оттянуть внимание судьи от линии, которую выстраивает Максим. Безусловная победа утекала из его рук как вода, и Антон чувствовал гремучую смесь из обиды и злобы. К тому же, эта дрянь Назарова, была неглупой. Председательствовал бы какой-нибудь Милекян, Антон в два счета сумел бы увести его в сторону, и нарисовать себе очередную звёздочку в блокноте. Но судья уже зацепилась за нить рассуждений Максима, и ждала куда эти рассуждения приведут.