– Что же ты стоишь, – томно промурлыкала блондинка, – я уже устала ждать.

Но Карл все не мог насмотреться. Какая женщина, и она его. Куда там простушке Ивон. Настоящая ирония судьбы жить с нелюбимой женщиной.

– Я готов на тебя всю жизнь смотреть, – тихо проговорил он.

– А я уже не могу долго находиться без тебя, – она немного взлохматила волосы, от чего стала еще более желанной, и Карл, благословляя судьбу, двинулся навстречу своей мечте.

А в ста милях от города Ивон проснулась в холодном поту. Она забыла принять снотворное, и знакомый свет фар вновь ослепил ее. Страшные крики, визг тормозов и звенящая тишина. Ее оглушило, и словно в замедленной съемке она наблюдала за горящей машиной. Ивон выбросило из автомобиля в одном из переворотов, и девушка практически невредимая откатилась в сторону. А потом оглушенная и как будто парализованная недвижимо наблюдала за происходящим, не в силах пошевелиться от сковавшего ее шока и ужаса.

Она скорее набрала номер мужа, но в ответ слушала только гудки. Конечно, он, наверное, спит, устал после тяжелого дня, подумала Ивон, а тут я со своими пустяками. Сама виновата, что не приняла снотворное.

Девушка потянулась к коробочке, но вдруг передумала. Она встала и подошла к распахнутому окну. Занавеска колыхалась от теплого ветра. Она любила это движение ткани, будто ветер был живым. Подставив мокрое от пота лицо ночной прохладе, Ивон глубоко вздохнула и потихоньку успокоилась.

Цветок акации, кружась, упал прямо на подоконник. Девушка подняла его и, крутя в пальцах, вспомнила, как они посадили эту самую акацию в день ее рождения. Она прекрасно запомнила тот день, хоть ей и исполнялось всего пять лет. Мама все противилась сажать ее возле окон девочки.

– Она издает дурманящий аромат, он может навредить нашей девочке.

– Но ведь Ивон сама просила, это ее подарок на день рождения. Если мы посадим дерево в каком-нибудь другом месте, это уже будет не ее решение, – разводил руками папа.

Конец ознакомительного фрагмента.