Крики и паника мгновенно охватили пассажиров. Некоторые люди вскочили, вытаскивая спасательные жилеты, в то время как другие, не понимая, что делать, просто сидели, вцепившись в сиденья. Один из стюардов, находившийся в проходе, пытался успокоить людей, но его голос был перекрыт общей паникой. Его лицо было искажено ужасом, когда он попытался что-то сказать, но вместо этого просто побежал назад к кабине пилотов.

Виктор почувствовал, как его живот сжался от страха. Он схватил Анну за руку, его пальцы, влажные от пота, ощущали её дрожь. Она, в свою очередь, крепко держала Илью, который, перепуганный, сжимал её руку, не в силах понять, что происходит. Казалось, что время замедлилось, и всё вокруг – стены, кресла, даже воздух – казались слишком тяжёлыми, как если бы сам мир пытался их удержать.

Вдруг был ещё один резкий толчок, и самолёт начал падать. Ощущение потери управления стало столь явным, что никто из пассажиров уже не сомневался: их конец был неминуем. Воздух наполнился свистом, а из-за окон стало видно, как стремительно приближается земля. Самолёт стал резко наклоняться вбок, и, как в замедленной съёмке, всё вокруг стало вращаться, как водоворот в бурном море.

Илья начал кричать, его голос был переполнен паникой и отчаянием. Он пытался вцепиться в кресло, но его маленькие руки скользили по мягкой ткани. Анна, едва сдерживая слёзы, прижала сына к себе, хотя сама была не менее испугана. Виктор тоже закрыл глаза, не в силах смотреть на этот ужас. Внутри его сознания не было ни мысли, ни четкого осознания того, что происходит – лишь холод, страх и жуткая предчувствие того, что их гибель была не случайностью, а результатом чего-то, что они сами не могли понять.

Самолёт стремительно падал, как если бы что-то невидимое тянуло его вниз, с каждым метром ускоряя падение. Вибрации усиливались, а громкий треск металла заглушал все звуки, кроме свиста и шума воздушного потока, проникающего через щели. Стюардессы пытались сделать то, что могли – кто-то кричал, кто-то пытался вывести людей в безопасные зоны, но это было бесполезно. Самолёт был в таком состоянии, что они стали лишь немыми свидетелями конца.

Затем, с оглушительным звуком, самолёт врезался в что-то твердое. Удар был настолько сильным, что в момент столкновения весь мир вокруг людей на несколько секунд погрузился в тишину. Всё, что было в салоне, сумки, кресла – всё это взлетело в воздух, как если бы сама сила удара разрушила всякую логику физики. Всё произошло так быстро, что они не успели ничего осознать, и прежде чем их тела успели вернуться в сиденья, ещё один удар – намного сильнее, чем предыдущий – пробил внутренности самолёта.

Всё вокруг исчезло в страшной тени и клубах пыли. Воздух наполнился дымом. Виктор открыл глаза, его взгляд был размытым, как если бы он смотрел через густую пелену. Вокруг царила полная неразбериха – звуки поломанных металлоконструкций, чей-то слабый крик, разрывы внутри. В этот момент он понял, что они не просто попали в катастрофу – они были частью чего-то большего, неведомого и ужасного.

Илья уже не кричал. Его лицо было бледным, как у мёртвого, а Анна сжимала его в своих руках, не в силах отделить его от себя, будто это было единственным спасением. Виктор был как в трансе, ничего не чувствуя, как если бы его тело не принадлежало ему. Они все почувствовали, как мир рушится, и стало ясно, что смерть уже не за горами.

Всё происходило так быстро, что восприятие словно застыло, и каждый момент казался вечностью. Третий удар был последним. Это был не просто удар, а фатальный момент, когда все силы природы обрушились на самолёт. Внутренности начали трещать, металлические конструкции скрипели и ломались, люди уже не могли не чего поделать, только молиться.