Подойдя к старой аллее, Виктор заметил, что вдоль тропинки лежали старые обрывки бумаги и пожелтевшие фотографии, забытые кем-то в спешке. Он поднял одну из них – на снимке была изображена его семья, улыбающаяся в солнечный день. Фотография, казалось, дышала жизнью, и вдруг его охватило чувство ностальгии и тоски. Вспомнив, как они вместе гуляли по этому же аллее, он ощутил, как внутри его что-то сжимается от боли. Но за этой болью скрывалась еще одна тайна – тонкий намек на то, что его утрата может быть не такой окончательной, как казалось.

Виктор продолжал идти, пока не добрался до заброшенного павильона, который когда-то служил местом для семейных встреч и праздников. Сейчас павильон был окутан тенью и забвением, его деревянные стены скрипели под натиском ветра, словно пытаясь поведать свою историю. Здесь, в этом забытом уголке мира, он почувствовал, как время останавливается, и прошлое становится явным. На старой скамейке, покрытой пылью и листвой, он уселся и стал размышлять о том, как мало осталось от прежней жизни.

– Может, я найду здесь ответы? – тихо произнес он, обращаясь к пустому пространству. – Может, это место хранит в себе нечто, способное вернуть мне хоть частичку того, что я потерял.

Мгновения тянулись бесконечно, и только шёпот ветра и скрип павильона нарушали эту безмолвную симфонию. В его голове роились мысли о невозможном воскрешении, о том, как наука, с её холодной логикой и расчетливостью, может соперничать с загадками жизни и смерти. Каждый образ, всплывающий в его памяти, словно пытался передать послание из другого мира, где границы между реальностью и фантазией стираются. Он вспомнил рассказы стариков, которые утверждали, что души близких могут возвращаться в виде тихих голосов, слышимых лишь в самые безлюдные ночи.

Внезапно, в углу павильона, его взгляд зацепился за нечто странное – старый кожаный конверт, аккуратно лежащий на полу, словно оставленный кем-то в спешке. Виктор осторожно поднял его, чувствуя, как холодок пронизывает его пальцы. Конверт был потрепан временем, его края были изношены, а почерк на нём – неразборчивый, но в то же время знакомый, как будто каждая линия говорила о давно забытых воспоминаниях. С замиранием сердца он аккуратно открыл его, не веря своим глазам, когда увидел внутри письмо, написанное рукой, которая когда-то принадлежала его жене.

Письмо начиналось с тоскливого приветствия и продолжалось описанием чувств, которые казались невероятно живыми даже спустя столько лет. Каждое слово дышало нежностью и болью одновременно, передавая всю глубину утраты и любви, которая не могла быть стерта ни временем, ни смертью. Виктор прочитал строки, которые заставили его замирать:

«Мой дорогой, если ты читаешь эти строки, значит, наш мир уже изменился до неузнаваемости. Я знаю, что потеря, которую ты переживаешь, безмерна, и никакие слова не смогут утешить твою боль. Но помни, что в каждом сердце живёт искра, способная зажечь пламя новой жизни. Не отвергай возможность того, что когда-нибудь звезды снова соберутся, чтобы подарить тебе надежду. Любовь наша – это не просто воспоминание, это нечто большее, нечто, что даже смерть не в силах разлучить. Возможно, однажды наука найдет способ вернуть нам то, что было утрачено, но цена за это может оказаться слишком высока…»

Слова, кажущиеся пророческими, разбудили в Викторе бурю эмоций. Его разум пытался осмыслить, как такое письмо могло оказаться в этом заброшенном месте. Неужели его жена каким-то образом оставила послание для него, зная о скорой развязке событий? Или, быть может, это был лишь плод его измученного воображения, вызванный горем и усталостью? Ответы на эти вопросы скрывались за тонкими слоями воспоминаний, которые теперь начинали обретать зловещие очертания.