Этот пистолет ни капли не похож ни на один из тех, что несколько минут назад Абдулла вынес в руках из своего кабинета.
– Ты же знаешь. Не люблю я этого. – морщится Абдулла.
– Наградные-то забрал?
Вместо ответа Абдулла кивает.
– Говорят, из наркотического вообще никого не осталось. – сообщает внезапно седой полушепотом, максимально приблизившись к окошку. При этом он с подозрением оглядывается по сторонам. Но подслушивать их некому – в полицейском управлении царит непривычная тишина. Абдулла вместо ответа равнодушно пожимает плечами.
– Я думаю вот что. – седой оглядывается по сторонам и ещё тише говорит: – нам всем надо «спасибо» им сказать…
После паузы он снова оглядывается, на этот раз далеко вытягивая шею, и не увидев никого кроме Абдуллы продолжает:
– Столько людей умерло, это конечно печально.
При этом седой кивает на телек в котором какие-то люди в медицинских масках подметают пыль очень похожую на пепел и собирают всё это в мешки.
– Но если подумать, по большинству своему, людишки то были совсем никудышные. В основном опасные, вредные и…
– Мы по большинству все такие. – нетерпеливо перебивает его Абдулла. И захлопнув журнал возвращает его в окно. – Но какое-то время да, будет полегче. А там уже всё зависит от вас.
– Ты так говоришь, как будто ты тут совсем ни причём.
Абдулла молча возвращает ручку, протягивает руку седому, которую тот пожимает.
– Это одновременно и услуга и возможность и проклятье. – говорит Абдулла совершенно будничным тоном. Как будто диктует составляющие какого-то рецепта.
– Всё, как обычно, да? – огорчается седой полицейский и нахлынувшая было на него бодрость вдруг испаряется, отчего он делается ещё более уставшим чем был вначале.
– Именно! – подтверждает Абдулла и желая завершить разговор проталкивает в окошко журнал
– Странный ты, Абдулла.
– Как обычно.
– Давай. Успехов тебе! – говорит седой и наконец забирает журнал.
Абдулла усмехается, но головой в знак благодарности всё же кивает, поднимает руку в прощальном жесте и пижонским движением закинув за спину шарф он направляется к выходу.
В телевизоре, за спиной седого полицейского уже склонившегося над журналом, что-то беззвучно рассказывает плачущая женщина. Слёзы оставляют яркие борозды на пыльных щеках. За её спиной по квартире облаком летает пепел.
– … Однако пока никто ни из учёных ни из военных не взял на себя смелость прокомментировать ситуацию. Также пока неизвестно и точное количество погибших. Пострадавших от этого необычного массового самовоспламенения нет, ущерба на удивления тоже. Огонь необъяснимой природы не затронул ни мебель, ни одежду, ни другие предметы обихода. Уже появилось несколько десятков версий от различных оккультных и эзотерических деятелей, которые однако не выдерживают никакой критики. Коллектив нашего телеканала также понёс невосполнимые потери творческих и технических работников. Мы вместе со всеми всецело скорбим по безвременно ушедшим и соболезнуем их близким. Вам же, дорогие наши телезрители, искренне рекомендуем не верить непроверенным фактам, слухам, не паниковать и не поддаваться на провокации. Оставайтесь с нами, чтобы следить за последними актуальными новостями, проверенными фактами и комментариями специалистов….
Закономерности вырастают
Клюв стучит по железу так, как будто кто-то изо всех сил долбит в треснувший колокол. Как им это удаётся, подбирать крошки тихо, и ещё умудряться мило курлыкать и выглядеть при этом естественно? Смотрю на своё отражение в стекле и ничего не вижу. Это всё потому, что у птиц зрение устроено совсем по другому, совсем не как у людей. Сплошные узоры, узоры, узоры.