– Надеюсь, тебя тоже.

– Надеюсь, – он хмыкнул, но ничего не сказал. Зато я спросил:

– Погоди, я так понял, что Ковальчук дает в рост не только кооператорам в принципе. У него и воры в обслуге есть?

Он хмыкнул.

– Времена меняются. Возможно, сперва новый зам давал как раз всяким авторитетам, а потом уже перешел на кооператоров. Само посуди, почему бы ему не работать в этом направлении лет десять, как приличному банкиру. Он же не первый день на «Асбесте», не мог не придумать, как еще заработать.

– Да уж все сейчас зарабатывают. – как-то мрачно произнес я.

– И очень быстро, – заметил главбух. – У меня вот тоже ускорились. Суд обещают в сентябре, что успели собрать, не знаю, но кажется мало, раз я тут и с тобой общаюсь, а не со следователями.

– Рад, что ты тут, но лучше…

– Я знаю, что лучше, поэтому встречаюсь с тобой и такими как ты. Знакомыми по бывшей работе, приятелями. Я ж имею право на встречи, – он сказал эту фразу, кажется, не мне, а человеку за ближайшим столиком. Тот неохотно кивнул, утыкаясь в «Известия». – Вот именно. Еще имею право. Ну да о чем мы…, да, Ковальчук – тут видимо, какой-то другой расклад вмешался. И очень серьезный. Так что мой совет, сиди и не лезь.

Главбух выдохнул, видимо, накатившее оставляло потихоньку.

– Спасибо, я понял. Я поговорил со многими и разобрался, насколько он холодный и расчетливый.

– Именно расчетливый, как шахматист. Он играет, он азартен, но расчет превалирует, я это понял еще… давно уже. Встречался ведь.

– Спасибо, Фим.

– Да ну что ты. Мне надо было сказать. Так что даже не думай.

– Сложно, но постараюсь.

– У тебя работа, девушка. Да, я знаю. Слухи доходят. Не лезь.

На том и расстались. Человек с «Известиями» пошел следом, его компаньон на всякий случай проводил меня до автобуса. Больше я их не видел. А вот главбуха…

Я на следующий же день – благо, пятница, – поговорил с солнышком, передал беседу с Ефимом. Она тут же заинтересовалась, причем, не самим Ковальчуком, отнюдь.

– Постой. Так он работает с уголовкой? Вот те на, ни разу не слышала. А ведь не первый день под его началом. Даже странно. Сколько ж в человеке тайн. Выходит, он вполне мог надавить на этого вора в законе… твой бухгалтер точно знает, что это именно вор в законе? – я кивнул. – Надавить на него и заставить выполнить поручение. А долг тем и отдаст.

– Фима сказал…

– Твой Фима мог всего не знать. А вот такой вариант…

– Да но мы приходим к тому же, с чего и начали. Зачем все это Ковальчуку?

– Понятия не имею. Он ведет какую-то очень активную жизнь и я не успеваю ее даже замечать. Тут афера с подпольными кредитами как верхушка айсберга его других махинаций. И непонятно, насколько вглубь все это простирается. Слой за слоем, натурально, шахта.

– Не зря ж он сюда и пришел.

– И не зря копает. Видимо, очень жирные слои и много чего накопать можно. Но я тоже попробую. Правда, ну чем мы хуже.

– Да вообще-то…

– А я думаю, ничем. Поэтому будем брать и… ну ты понял.

– Хочешь сказать, надо ограбить именно Ковальчука?

– А почему нет?

– А потому что тогда нас даже посадить не успеют. Он сам разберется и с такой скоростью, что…

– Зая, – она заговорила совсем другим голосом. – Раз не судьба ограбить, будем думать, как подвести под монастырь.

– Кажется, он вообще неприкосновенный.

– Таких не бывает. Берию и то расстреляли, а это всего лишь замдиректора предприятия, пусть и миллионер. Кстати, подпольный, не забывай.

– Это уж я век помнить буду. И как его вообще переиграть можно.

– Пусть будет уверен, что перед ними шахматы, а не покер.

– Я вообще не знаю, что это за игра.

– Зато я знаю. Ковальчук непрост, хитер, он пользуется людьми как салфетками, и очень не любит, чтоб ему мешали, чтоб вообще мешались под ногами. Но я найду способ выискать у него брешь, ведь в любом человеке есть какая-то слабина, в любом. Даже в нем.