Я обернулась и увидела стоящую рядом со мной Ангелину. Она была такой, какой я ее видела в последнюю нашу встречу.

Убедившись, что она стоит и смотрит на меня, я тут же отвернулась, сделав вид, что не вижу ее.

– Только не делай вид, что не разговариваешь со мной! Ты ведь знаешь, что я не отстану!

– Какого черта Лазарев тебя вспомнил. – пробубнила я еле слышно, как бы самой себе. – Вспомни черта, вот и он.

– Даша, ты стала совсем неуправляемая. Разве такой я тебя знала? – сокрушалась Антонина. – Ты ведь была такой хрупкой, такой нежной девочкой. Во что ты превратилась? Как ты со старшими разговариваешь?

Она начала повышать голос. А я продолжала игнорировать ее обвинения. Она и при жизни мне не особо нравилась. Ведь если бы она помогла мне, когда я просила помощи… Ей всего лишь нужно было ответить на мой звонок. Все было бы по другому. И Лана была бы жива.

– Даша! Посмотри на меня! Ты не сможешь вернуть Лану, тебе нужно заняться своей жизнью! С тобой рядом есть человек, который тебя любит! Мой брат в лепешку разобьется, лишь бы сделать тебя счастливой! А ты!!! Неблагодарная девчонка!

– Ага. Уже сделал. Я так счастлива, как никто другой! – злобно пробормотала я еле слышно.

– Он тебя сделал наследницей! Все, что наша семья имела, все достанется тебе! Он тебя взял с улицы, обогрел! Лицо тебе новое подарил! И чем ты ему платишь? Презрением? За его доброту и деньги ты платишь ему ненавистью?

Я тяжело вздохнула. Помню, как Ангелина ругалась с Лазаревым, когда он удочерил меня. А когда он оформил завещание, я думала, она меня просто сожжет взглядом. Я помню, как они ругались. Лазарев сказал, что ее это не касается, а она доказывала, что она его родная сестра и по совести, все свое состояние он должен отдать ей.

Лазарев был зол. Он сказал, что это не обсуждается, а она тогда сказала, мы еще посмотрим. В то время Лана часто была со мной, практически не покидала меня. Вернее, не сама Лана, а мое представление о ней в виде глюка. Да пофиг. Мы с ней болтали и она тогда предположила, что Антонина попытается что-то сделать со мной. Она была всерьез обеспокоена этим, а я ей доказывала, что Антонина не такая. Сука конечно, еще та. Но чтобы причинить вред… Это вряд ли.

Угрожала ли она мне? Было дело… Уговаривала, угрожала расправой, требовала отказаться от наследства. Она хотела, чтобы я поговорила с ее братом и сказала, что завещание надо переделать на нее. Сказала, что у нее семья, пасынок и все такое. Я только слушала и молчала. Будто от меня что-то зависело. Если Лазарев так решил, то его уже ничто не сможет переубедить.

В один из дней она пришла и сказала, чтобы я собирала манатки, пока Лазарева нет. Обещала помочь мне уехать за границу, дать денег и документы. Я повелась. Очень уж хотелось избавиться от присутствия Лазарева.

– А как же охрана? Меня не выпустят без сопровождения. – тревожилась я. Сердце билось в бешеном ритме. Неужели я и правда буду свободна?

– С охранной я договорюсь. А Феликса не будет еще несколько дней, он ничего не узнает. – заверила она меня.

Я сомневалась, что он не узнает. Заметит, что меня нет уже к вечеру и поднимет панику. Но запах свободы был так близок… Так сладок!

Рано утром я спустилась в гараж и села в ее машину.

– Пригнись, чтобы охрана тебя не видела. – сказала она, когда мы выезжали с территории.

А потом мы долго ехали по трассе и я немного открыла окно, чтобы свежий прохладный воздух бил мне в лицо. Я улыбалась, я не знала, как я буду жить в чужой стране, но это было неважно. Главное, подальше от этого ада, в котором я вынуждена вести мое жалкое существование!