– Сказал, что нет… – отвечаю сухо.

– Не обижай его больше, ладно? – я аж фыркнул.

– Я подумаю… – Я напустил еще больше демонстративности и злости, отвернувшись от него к зеркалу и продолжаю завязывать и заправлять в брюки рубаху. Пришлось от злости сделать несколько громких дыхательных упражнений.

В напольном зеркале, обрамленном оправой из слоновой кости, показался ещё один силуэт. Сзади подошел Фил, приобнял меня за талию и чмокнул в ложбинку между шеей и плечом, сдвинув воротник. Меня слегка передернуло от столь нежного и осторожного прикосновения.

– Мм, – промурлыкал он как довольный кот, обожравшийся сметаны. – Тут кто-то ревнует? – и…(вот зараза)…лизнул меня в основании уха. Черт! Я же его сейчас завалю! Вот что он творит? Совсем ничего не понимает? Мозги—то где оставил? Я сдерживал себя титаническими усилиями.

– Фи—и– л! Не провоцируй меня! Иначе, я за себя не отвечаю! Завалю снова в пастель и не выпущу. До утра будешь извиняться!

– Так уже утро, милый мой Колосок, – он втянул запах моей кожи на шее.

– Я имел в виду завтрашнее утро, Фил. И плевать, что мэтр приезжает. Подождет. Мы отношения формируем!

– Хах, пощади, я же не вынесу! В тебе слишком много огня для меня одного…

– Вот и не провоцируй! Ты хоть понимаешь, какими титаническими усилиями я себя сейчас сдерживаю? Я же не железный! – я развернулся к нему лицом и приподнял кончиками пальцев его подбородок. – Фил, запомни ещё одну вещь. А точнее усвой. Не смей больше при мне хвалить или восхищаться другими мужчинами—эльфами, кем бы они не были.

– И что ты тогда сделаешь? – он сощурил глаза, делая мне вызов.

– Накажу, очень строго. Покусаю, да так, месяц из комнаты не выйдешь!

– Хм, значит, всё—таки ревнуешь, – заключил Фил. При этом в глазах заиграли чертята. – Становишься опасным эльфом. Что ж, учту на будущее. Похоже, действительно, сердить эльфа—дракона опасно!

– Верно рассуждаешь, поэтому учти и усвой, хорошо? – я поцеловал его в губы, да так, что он едва не задохнулся. Я снова едва сдержался, чтобы не заняться с ним любимым делом. Однако, ожидание наставника значительно охлаждало мой пыл и вернуло ясность ума.

Мэтр Финвэ приехал уже к полудню. Кроме своих книг, своих вещей и склянок, он привез и наши с Филом вещи. Разморенный и уставший, сразу после встречи с нами, предпочел удалиться в гостевые покои. Просил до завтрашнего утра его не беспокоить, дать отдохнуть. Это давало нам ещё полдня, которые мы предпочли провести с пользой для себя и просто отдохнуть. Мы оба понимали, что, когда начнутся тренировки, никому из нас полноценно отдыхать не удастся. После обеда, а потом и ужина мы с Филом не вылазили из пастели. Должен же он был мне, как—долг отдавать. Я даже намекнул ему, что это походит на супружеский долг. Он мой муж, а я, так и быть за жёнушку сойду. Энеля, чтобы не мешал до самого вечера, я отправил с кучей поручений по всей резиденции и запретил являться без зова.

Утром рано, нас разбудил Энель. Заявил, что мэтр Финвэ ждет нас после завтрака в тренировочном зале. Просил поторопиться, так как времени потеряно и так предостаточно. Я, правда, не понял сначала, почему нас, а не меня, но потом дошло, что Фил—наездник и его тоже надо тренировать. А учитывая условие непременного присутствия, тренироваться мы будем вместе.

Нехотя я сполз с пастели. Фил вообще вставать отказывался, так как я умотал его за весь вчерашний день и ночь. Он ругался, брыкался, ныл и канючил, чтобы я отстал и дал ещё немного поспать. Но услышав имя Финвэ, заставил всё—таки себя подняться. Блин, какое же у него милое спросонок лицо! Как у ребенка! Сонное, растерянное, немного удивленное. Титаническими усилиями я сдержался, чтобы не поцеловать его. Если я это сделаю, завалю на месте. Нельзя же заставлять мэтра Финвэ ждать. Быстро приняв водные процедуры и позавтракав на скорую руку, мы отправились в тренировочный зал летней резиденции, где нас уже поджидал Финвэ.