– Давайте, и Вам котлетку кину, товарищ лейтенант? – Подмигнула девушка Чумакову. – Маленькую, вон ту, – указала она лопаткой на шкварчащий, румяный комочек фарша.

– Ну, если только маленькую… – неуверенно протянул Чумаков, сглатывая слюну. – Мы вообще-то по делу пришли.

– Все дела после ужина, – Алла мгновенно превратилась в «строгую мамочку». – Иначе желудки себе «посадите». – И, сердобольно подложив благодарному Петренко ещё одну котлету, она уселась за стол, благоговейно глядя, как плоды её трудов исчезают в бездонных желудках служителей закона.

***

Положив в тарелку еды, я позвала Мишу ужинать.

– Аппетита нет, – отмахнулся мальчик и, погрузившись в книгу, отвернулся к стенке.

Придя на кухню, первым делом я набросилась на Петренко с просьбами:

– Надо бы побеседовать с Мишей, по-отечески… Как-то его приободрить… Совсем пацан сине-серый в последнее время. А я, честно говоря, не знаю, с какой стороны подступиться. Способен ли разум восьмилетки адекватно воспринять творящееся вокруг? Тем более, что он остался без родителей, с чужими людьми. – Неуверенно прошептала я, смотря во все глаза на полицейских. – Не умею я общаться с детьми. Не могу и не хочу бередить его раны. Но и так оставлять всё тоже не стоит.

– Куда увезли его батю? – Спросил Петренко у лейтенанта, но тот лишь пожал плечами. – И каковы шансы, что он не умер, застряв в первой фазе?

– Небольшие, – прошептал лейтенант, озираясь на дверь, за которой в наушниках лежал Миша. – Поэтому лучше не врать парню, давая ложные надежды… Мол, придумают лекарство, соберут всех болезных и исцелят весь мир. В лучшем случае, пройдут годы. А скорее, этого вообще не случится.

– Только не рубите с плеча, – заёрзала на стуле Алла. – Парню и так сейчас не сладко.

Удалившись в зал, Петренко с Чумаковым о чём-то долго беседовали с Мишей.

Выждав минут двадцать, я присоединилась к ним с кружкой сладкого чая. Изредка всхлипывая, Миша лежал отвернувшись к стенке. Петренко, устроившись на полу, осторожно поглаживал его по вихрастой макушке.

– Всё перемелется, будет мука, – приговаривал он еле слышно. – Вот увидишь.

Жужа, умостившись вдоль хозяина, положила пятнистую морду ему на руку. Обхватив собаку за шею, Миша уткнулся в густую шерсть.

Поставив чашку на кофейный столик, я присела на край дивана:

– Миш, может, поешь? – Потрепала я его по ноге.

– Не надо, – шепнул мне Чумаков, уводя под локоть обратно на кухню. – Пусть переварит всё, как следует. Мы объяснили, что именно произошло с его родителями. Но Миша не знает, что мама погибла от руки Петренко, впав в психоз. Думаю, эту информацию он может истолковать превратно.

***

– Вы же не просто так зашли? – Подняла я глаза на лейтенанта, устраиваясь в кресле с чашкой.

– Не просто… – потупил взор Чумаков. – МЧС даёт дурные прогнозы. Заражённых с каждым днём всё больше. Сотрудники полиции разбежались. В больницах – некому работать. «Больничный городок» на Пушкина наводнила армия нежити. Началось всё с отделения реанимации и покатилось дальше, как снежный ком. В результате, дыры в заборе, проделанные местными умельцами, закрыли. Ворота на территорию «городка» наглухо заварили. А жители ближних домов частенько жалуются в дежурную часть на шум и крики, периодически доносящиеся с территории стационара. Всему виной местные наркоманы, обитающие в этом районе в большом изобилии. Прознав о том, что медицинский городок «заморозили», они ринулись на разведку, за препаратами, что в запале не вывез разбежавшийся медперсонал. Ну и, не всем повезло добраться до фармацевтического «Клондайка». Многие из них пополнили ряды зомби. Но те, что выбрались, снабжают теперь район дешёвой «ширкой». Из-за чего армия трупов, и так беспорядочно расплодившаяся, регулярно пополняется новыми «юнитами», умершими от передоза. Оперативники уже накрыли один крупный притон. Но, увы, общую картину это не поменяло. Народ в отчаянии и готов скатиться на дно. Чем и пользуются мелкие дельцы, чувствуя свою безнаказанность…