Не с тобой Илона Руднева

Он бегал по квартире и собирал в пакет свои вещи.

– Всё, с меня хватит! Я такой плохой, я омрачаю твою жизнь, поэтому лучше нам расстаться! Я ухожу!

Восьмилетняя дочь застыла посреди коридора и с нарастающим ужасом смотрела на отца, внезапно решившего бросить её, маму и маленького брата. Часы показывали десять вечера. Обычно в это время добропорядочные родители давно прочитали бы волшебную сказку, поцеловали своё чадо в лобик и пожелали сладких снов. Но в этой квартире всё было иначе. Разъярённый отец бегал взад-вперёд, хватая всё подряд на всякий случай: вдруг и вправду не придётся возвращаться! Как и половина мужчин в природе, он плохо знал, что и где лежит, поэтому хватал всё, что случайно находил. Сынок потирал сонные глазки и молчал, не понимая, зачем папа это устроил. Может игра какая-то? Раньше он подобного не видел. Наверное, новая игра.

– Кроссовки я не так постирал! – голосил отец семейства с надрывом, – Посмотрел не так! Сказал не так! Дышу не так! – он сунул в пакет с носками и трусами попавшуюся под руки бритву и зубную щётку. – Всё. Я уезжаю. Уезжаю на Север! Больше ты меня не увидишь!

– Папа! – не выдержала дочь. – Ты куда, папа?!

– Куда-нибудь подальше от вашей мамы! Я для неё слишком плохой, я порчу её жизнь своим присутствием!

Вещи были собраны в три больших пакета. Костюм и парадные рубашки не взял. Да и к чему они на Севере? Стремительно убегающий из квартиры мужчина зацепился пакетами, не втиснувшись в дверной проём. Получилось неуклюже. Хлопнуть за собой дверью не вышло: обе руки были заняты нажитым имуществом. Повисла короткая пауза.

– Ну что, пойдём чай пить? – улыбнулась Элина детям.

Сын осторожно взял маму за руку и неуверенно улыбнулся в ответ. Дочь была взволнованна.

– Мама, а что… папа навсегда ушёл? – дрожащим голосом спросила девочка.

Элина пожала плечами.

– Учитывая, что в этом городе из знакомых у вашего папы только наша бабушка… идти ему, кроме гаража, больше некуда… к своим родителям он не поедет… так что не думаю, что навсегда.

– Но он сказал, что уедет на Север? Почему на Север? – всерьёз задумалась дочь.

– Папа очень хочет увидеть «Северное сияние», – Элина улыбнулась и обняла детей. – Давайте уже чай пить, у нас лежит целых три куска «наполеона»!

Заесть сладеньким внутреннюю злость и обиду было сейчас самым подходящим. Ну, а после тортика по традиции: сказка перед сном. Пусть и с опозданием. Но без сказки – никак. Элина долго не могла выбрать, перебирая глазами одну за другой книжные полки.

– Давай Пушкина! – подсказала дочь.

– Ты Пушкина прочитала вдоль и поперёк, не надоело?

– Нет. Мне так нравится, как он написал сказки стихами. Их легко читать и слушать.

Элина улыбнулась и открыла сборник сказок.

– Мама, а тебе нравится Пушкин?

– Нравится.

– А что тебе в нем нравится? – не отставала Полина, выглядывая из-под одеяла.

– Талант, – Элина сосредоточенно изучала содержание книги.

– А как человек – нравится?

– Очень.

– А внешность его нравится?

– Особенно внешность! Мне же нравятся люди с необычной внешностью, – подмигнула она дочери.

– Поэтому ты выбрала папу? Потому что он похож на корейца?

– Нет, папу я выбрала по другой причине. И при чем здесь корейцы и Пушкин? – раздражалась девушка. – Папа – это папа. А Пушкин – это Пушкин. Жаль, что он так рано умер. Мог бы ещё много всего написать, – листая книжку, бубнила Элина.

– Мама, а сколько ему было лет, когда он умер?

– Тридцать семь.

– Как нашему папе?!

– Наш папа уже пережил возраст Пушкина, – не выдержала мать.– Спи давай. Брат уже спит. Спокойной ночи.

Элина выключила ночник в детской и вышла на балкон. Летняя ночь была прекрасной: теплой и звёздной. С пляжа возвращались люди, засидевшиеся допоздна. Здорово жить у самого моря. Хочешь – идёшь к нему, хочешь – нет. Всё лето в твоём распоряжении, и не надо никуда спешить. Дети так хотели провести эти выходные вместе: кататься с папой на сапе, прыгать в воду «бомбочкой». Папа обещал научить Максика плавать. Знал бы этот папа, сколько разочарования принёс детям своим уходом перед выходными. Хотя, может и лучше, что он ушёл. С самого начала Данил не мог перенастроить свою «параллельную» жизнь на совместную. В последнее время он и правда очень раздражал Элину. Больше всего раздражало, что он не понимал, что уже давно ВСЁ не так и ничего не пытался исправить. Данил относился к тому типу людей, пожизненный лозунг которых: «Я такой, какой я есть, и ничего в себе не буду менять». Увы, некоторые черты проявляются намного позже, чем люди решаются назваться «мужем» и «женой». Меняются после свадьбы женщины и мужчины. В случае с Данилом изменения произошли сразу после рождения дочери. Он старался избежать ответственности, до конца не понимая, что теперь с него спросят еще и за маленького человечка, который носит его фамилию. Потом как-то само собой с каждым следующим годом прошло желание радовать жену цветами, милыми пустяками. И вообще по сути он не знал её как тогда, так и сейчас. Знал только то, что на поверхности, что видели все, а чем она жила внутри себя – для него это было неведомо. Он и не стремился узнать. Ему всего было достаточно в жизни. Ещё бы! Ведь Элина полностью обустроила их быт. Воспитание детей само собой возлегло на её плечи, потому что она просто морально не могла позволить им «расти как трава». Досуг, нужды семьи, бюджет, кредиты, дом, дети, саморазвитие – всё это наполняло жизнь Элины. Данилу оставалось только ходить на работу, отдавать жене достойную зарплату и проявлять ласку и внимание к семье. Но и это у него не получалось. Виноваты были все вокруг, но не он. Изобилие жалости к себе не позволяло здраво мыслить. Он считал, что его не понимают, не ценят, не поддерживают ни в одной из каких-либо сложившихся жизненных ситуаций. Старания его не замечают. Любовь не чувствуют. И вообще, как можно ходить на работу и, кроме этого, быть должным ещё что-то?! Получилось так, что совершенно два разных человека «плюс» и «минус», с разными взглядами, вкусами и предпочтениями, желаниями и интересами, не пытающиеся меняться и уступать друг другу, оказались вместе.

Поздний звонок телефона чуть не разбудил только заснувших детей.

– Привет, Элинка, – пробубнил сиплый голос взрослого, изрядно уставшего от жизни мужчины.

Этот мужчина был почти вдвое старше Элины, конкретнее: ему недавно стукнуло шестьдесят пять. Вениамин Иванович Сумочкин. Бывший муж бывшей подруги. А еще кум по совместительству. Несмотря на возраст и навязчивый интерес к женщинам значительно моложе себя, Вениамин был добр, гостеприимен и вежлив. Однако, всегда оставалось большим вопросом, почему подруга из всех претендентов выбрала в мужья совсем не богатого, не влиятельного и неприметного внешне возрастного мужчину. Кстати, говоря о внешности, для Элины этот тип мужчин назывался типом «маньяк»: средний рост, худощавое телосложение, жидкие светлые волосы и абсолютно блёклое маленькое лицо, которое наполовину закрывали очки, спасавшие мужчину от близорукости, тихий сиплый голос и зачастую меланхоличное унылое настроение. До развода с бывшей подругой он был унылым от однообразия их быта, а после развода – от одиночества.

– Ты что там, спишь? – пошутил он.

– Ну вообще собиралась, – улыбнулась Элина в трубку.

– Да, уже поздно.Но я не на долго, – оправдывался он и вдруг замолчал на

секунду. – Эххх… Что-то на душе так тяжко у меня. Может приедете завтра, мясо пожарим?

Веньямин несколько лет назад из трехкомнатной квартиры перебрался в замечательный просторный дом с окнами в пол и уютной зоной отдыха во дворе. В саду он высадил самые разные плодовые деревья, какие только могут быть. Рука у него была лёгкая, поэтому уже на третий год многие из саженцев дали урожай. Дом этот стал своего рода смачной пощёчиной бывшей жене за развод. Наверняка она кусала локти, упустив лакомый кусок, но точка невозврата уже произошла.

– Я бы с радостью, но у Данила много работы, – обманывала Элина кума. – На выходных точно не получится. Заезжай сам к нам, если хочешь.

– Так тихо в доме, – продолжал Вениамин, будто не услышав её. – И зачем мне дом одному? Хожу по пустым комнатам…

– Приезжай к нам, – повторила Элина.

– Спасибо, что не бросаешь меня в трудную минуту. – Он задумался. – Помнишь, когда Ленка ушла от меня в первый раз к этому Николасу Кейджу, прямо перед моим пятидесятилетием, я же тогда пошёл к гадалке, к этой Галине, она сказала мне, что если я постараюсь, Ленка вернётся. Я тогда старался! Ох, как старался! Ты помнишь, Элина?

Элина мучительно закрыла глаза, понимая, что разговор всё-таки затянется.

– Да-да, конечно помню.

– Я на запасное колесо своего тогдашнего «крузака» заказал пластиковый чехол с её портретом. Правда Ленку знакомые не узнавали на портрете: она получилась лучше, чем в жизни… А рестораны? Я же её водил в самые дорогие рестораны города! И она шла со мной, обманывала ради нашей встречи своего Кейджа. Потом мы ехали ко мне домой…

– Тут можно без подробностей, – прервала его Элина.

– А нашу романтическую поездку в Турцию как забыть? Она же была счастлива со мной! Или делала вид, пользуясь возможностью «погулять», а? Скажи, да? Ты же её подруга, ты знаешь.

– Я уже пять лет как не её подруга и ничего о ней не знаю. Веня, ты выпиваешь что ли? – заподозрила Элина причину столь затянувшегося откровения.