– Привет. – прошептал Артём. – Не спишь?

– Нет.

– Кажется, нянька заснула.

Тёма присел на кровать, а я распахнула одеяло, приглашая его лечь рядом, но парень лишь странно уставился на меня.

– Не бойся, я в пижаме. – сказала я.

– Я не боюсь… – ответил он, залезая под толстую ткань, но я заметила, как подрагивают его руки. Он улёгся и повернулся ко мне лицом.

– Ты чего? – спросила я.

Он молчал.

– Всё в порядке?

Он продолжал молчать.

– Ты не хочешь? – спросила я.

Он тяжело вздохнул.

– Рита, я просто… мне как-то неспокойно. Понимаешь?

– Ты боишься меня?

– Давай просто поспим вместе. – предложил он.

Если честно, я обалдела. Но он действительно выглядел обеспокоенным. Пришлось утихомирить свои желания и согласиться.

– Хорошо. Как ты захочешь.

Пришлось отвернуться, чтобы было легче успокоить своё тело. Он обнял меня через одеяло, крепко прижав к груди. Его дыхание ласкало мои волосы, и в скором времени я заснула.

Проснулась от мягких поцелуев. Тёплые губы нежно гладили мои волосы и щёки. Стало щекотно. Я засмеялась, обхватив Артёма за шею, а он настойчиво поцеловал меня в губы.

– Отстань!

Я легонько оттолкнула парня, и вылезла из кровати.

– Мне надо в душ.

– Ты красивая. – сказал он.

– Только утром понял, от чего отказался?

Я подошла и запустила пальцы в его прекрасные каштановые волосы, а он уткнулся лицом в мой живот.

– Мы же никуда не торопимся? – спросил он.

Я отодвинула его и наклонилась ближе к кофейным глазам.

– Никуда.

Прошло почти две недели.

Вера Ивановна стала реже заходить, когда мы занимались учёбой, но это было неудивительно, ведь мы и правда вели себя хорошо. Иногда целовались, но всё-таки больше просто разговаривали. Артём много рассказывал о своей маме и показал все её фотографии в альбомах, которые хранились в ящике с замком.

– Она красивая. – сказала я, поглаживая пальцами деревянную рамку, обрамляющую лицо кареглазой женщины. Удивительно, что у обоих родителей Артёма слишком тёмные глаза, а у него карие с жёлтой серединкой. Это делало его каким-то особенным. Да он и без того стал особенным для меня.

– Да, была… – сказал он.

Я поставила фото на стол.

– Как ты с этим смирился? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Пришлось… после похорон ударился в учёбу. По началу было тяжело, потом… как-то постепенно легче стало. Песен много начал писать. С музыкой стало ещё лучше – она меня всегда лечила.

Я слушала его не шелохнувшись. Какой же он молодец. После такой потери смог сделать столько дел – учился на красный диплом, да ещё и написал чудесные песни. Я подвинулась к нему и легонько поцеловала в щёчку. Он улыбнулся.

– Хотел спросить… если можно… – начал он – Твой отец сильно тебя обижал?

Я откинулась на спинку стула. Было неприятно вспоминать этого человека, но хотелось поделиться с Тёмой, раз уж он рассказал о своей маме.

– Ну… Он мог иногда спросить: «Как дела». Даже обнимал, когда я приносила ему бутылку или давала на неё денег.

Мои пальцы начали теребить платье.

– Всё было неплохо, когда он напивался, если не считать громкие пьянки и гостей, которые не давали спать. Они постоянно дрались, говорили всякий бред, ругались…

Я поправила волосы. Моё сердце заколотилось быстрее, а на глаза накатывались слёзы. Артём взял мою ладонь, поцеловал её, а потом начал гладить, держа в руках.

– А когда он трезвел, это было самое страшное время. Этот урод начинал просить деньги, которых не было и распускал руки. Однажды я попала в больницу… и…тогда мы с мамой решили копить на жильё. У нас не получалось. Я начала воровать со старшеклассниками в магазинах, чтобы продавать сладости в школе – хотела помочь маме. Потом нас приютила соседка, и даже не брала денег за комнату. А потом… мама познакомилась с Толей.