— Погоди, что, вот прям зашёл и начал хватать? — ужаснулась Светка. — Капе-е-ец...

— Ну... — замялась Полина, — вообще-то я, конечно, первая бучу начала. Но знаешь, он тоже борзый! Нет, чтобы вышел сразу, как я сказала, так нет, наоборот, вошёл и кнопку нажал. На девятый! Я поэтому сразу на лифтёра и подумала. А ещё, он пригрозил, что найдёт меня... —  окончательно сникла. — Блин, Свет, что мне теперь делать-то?

— Да что, благоверному своему пожалуйся!

— Да ему, похоже, пофиг. Мне иногда вообще кажется, что ему лишь бы холодильник был полный и за интернет уплачено.

— Сама виновата, повадила. А у меня вот, видала? — Светка пошевелила пальцами, демонстрируя новое золотое кольцо. — Это, если что, изумруд. И при этом ни жрать готовить не надо, ни носки стирать, ни за квартиру платить. Вот это я называю стабильность, а не эти твои борщи-макароны. Учись!

— Может, ты и права.

— Может?! Да я тебе полжизни уже твержу, что мужики любят стерв! А на таких Золушках, как ты, просто женятся, чтобы домработницу не нанимать!

— А тут ещё свекровь эта... — вздохнула Полина и потёрла запястье. — Представляешь, с оптовки сегодня пакеты тащила и руку потянула. Да так сильно!

— Во-во. Делать тебе нечего! Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик. Герой! Грамоту тебе, Щербакова! В рамочку и на стеночку.

— А у меня в субботу сложная укладка, и народ сплошняком до вечера...

— Если ты намекаешь, чтобы я за тебя вышла, то у меня на этот день личная жизнь по плану. Так что извиняй. Погоди-и-и... — Светка неожиданно подалась вперёд. — На девятый, говоришь? Слу-у-ушай... А ведь и правда, маньяк!

— Почему?

— А потому, что если он не хотел блокировать лифт между этажами, то к кому он ехал-то тогда?

Полина застыла. И почему она не подумала об этом сама?

Уже в десятом часу вечера заглянула к тёте Вале. Соседка, перекрестившись, уверила, что к ней страшные мужики отродясь не хаживали, и призадумалась, потому что действительно, сейчас на их площадке из четырёх квартир были заселены только две — её и Полинина.

Тут же, при Полине, позвонила хозяйке квартиры, которая находилась рядом с её. Квартира та около года назад горела и с тех пор стояла пустая.

— Говорит, — положила она, наконец, трубку, — с ремонтом пока даже затеваться не хотят, но и продавать не думают. Так что не к ним этот твой мужик ехал, точно. А в той, что рядом с вами, вообще тишина — как Никитична померла, так и всё. Был у меня, кстати, номерок её дочки... Но это когда ещё, лет десять уже прошло... — слюнявя палец и шустро переворачивая страницы записной книжки, бормотала она. — Тем более, и дочка-то сама неместная, поэтому Никитична тогда и разлагаться-то уже начала. А сын... — и замолчала, рассматривая какую-то запись.

— Что сын?

Соседка очнулась:

— А, да ничего! Как в девяностых подался на Севера́, так и с концами. Уж почти двадцать лет! Ты не бери в голову, я сама про них всё узнаю. — И продолжила листать блокнот. — Так, а дочку-то как звали? То ли Аня, то ли Алёна. Вот дура старая, ничего уже не помню! Ну ничего, у меня ещё есть номер Наталки, может, она что-то знает. Они с Никитичной когда-то на автобазе вместе работали.

— Да ладно, тёть Валь, не надо, не звоните больше никому! — ужаснулась её энтузиазму Полина. — Зачем людей беспокоить!

— Ну, смотри... — разочарованно поджала та губы. — А вообще, мне не сложно.  И ты всё-таки зря в милицию-то не заявила! Он ведь в другой раз умнее будет, сразу по башке тюкнет и всё. Не тебя, так ещё кого-то.

4. Глава 4

Когда Полина, уложив Марусю, вошла в зал, Марк рубился в танчики. Сначала она хотела всё-таки рассказать ему о случившемся, но так и не решилась отвлечь. Просто села на диван и, поджав ноги, провалилась мыслями в себя.