Да ну их всех! Пойду лучше гляну, что там тётя Варя принесла. Вот она мне нравится. Она молодец. Никогда про бананы не забывает. Точно. И сегодня целая связка. Тётя Варя – человек!
ПОДВОХ
– Спасибо тебе, внученька, спасибо милая, – бабушка потянулась к корзинке, выбрала самый румяный пирожок и сунула в рот. – Ай, как… – она хотела похвалить стряпню, но буквально через мгновение почувствовала, что пирожок-то… – Солёный. Фу! Ужасно солёный, – бабушка, перестав жевать, в недоумении смотрела на Красную Шапочку.
А Шапочка уже вовсю заливалась весёлым, звонким смехом.
– Бабуля! С первым апреля тебя! Как пирожок?
– Ах, ты шутница! Я и забыла, что сегодня праздник, – всплеснула руками бабушка. – Ну, обманула, так обманула. Встань-ка скорее, принеси мне чаю запить солёное.
Красная Шапочка, всё ещё весело смеясь, хотела подать бабушке чай, но… не тут-то было. Она вдруг почувствовала, что не может встать. Не понимая в чём дело, снова попробовала подняться на ноги… – никак! Наконец, до девочки дошло, что она намертво приклеена к табуретке.
А бабушка, глядя на попытки внучки и её застывшее в удивлении лицо, уже хохотала вовсю, едва сдерживая слёзы.
– Ну, что? С первым апреля, внученька! С первым апреля, дорогая, – кое-как выдавливая слова сквозь смех, произносила она.
– Ну, бабуля! – прыснула хохотом Красная Шапочка. – Ну, ты даёшь!
– Знай наших, – хохотала бабушка. – Клей «Момент», он и первого апреля – момент!
Обе заливались душевным смехом, когда…
Вдруг распахнулась дверь и на пороге появился Волк.
– Р-р-р! – сказал он. – Попались?! Вот сейчас я вас съем.
– Заходи, заходи, – приветливо замахала рукой бабушка. – Ещё один шутник нашёлся. С первым апреля тебя.
– Хороший розыгрыш, – закивала Шапочка. – Заходи. С первым апреля.
– С каким ещё апреля? – грозно спросил Волк.
Бабушка и внучка смотрели на Волка. Волк хмуро уставился на бабушку с внучкой и жадно облизнулся.
Смех постепенно стих.
По выражению волчьей морды обоим стало совершенно ясно, что незваный гость ни сном, ни духом про весенний праздник.
Вот тут-то с лиц бабушки и Красной Шапочки окончательно сползли весёлые улыбки…
НА ЗАРЕ
Где-то под пальмой зазвонил телефон. И звонил целую минуту. Наконец послышался хриплый голос:
– Какого чёрта?.. Да. Матильда, ты?.. Почему это? Очень рад. Почему не сезон? Сезон. Пятеро?.. Хорошо. Обзорная по острову… Погоди, я запишу, – в предрассветной тишине заскрипел карандаш. – Да. Да… нет, стандартный тариф. Да. Опять испанцы? Дай мне час. Банкиры? Тогда пятнадцать минут! Te veo en la orilla!
Робинзон отчаянно зевнул, неловким движением вывалился из гамака и заорал:
– Пятница, за работу!
О ЗАПОРАХ И ПУТЕШЕСТВИЯХ
Даже у великих писателей случается запор. Ну, не в том, не в физическом смысле, а творческий. Словно весь ум писательский, весь интеллект упирается в невидимую стену и не может двигаться дальше. Слова теряются, идеи тают, сюжет рассыпается, словно карточный домик. И причина этой внезапной неудачи остаётся совершенно не ясной. Порою даже мистической.
Кафка месяц размышлял о новых строках после того, как «обнаружил» таракана у себя в постели. Гулял, успел написать несколько глав из другой книги, пил отвар из огурцов… чего только не перепробовал, чтобы вновь собраться с мыслями и продолжить начатое.
Скотт, который не Вальтер, а Роберт, ещё в детстве придумал потрясающую завязку приключенческого романа, но… столкнулся с той же проблемой – не получалось продолжить. Мальчик пошёл на военную учёбу, стал капитаном, добрался до Южного полюса. Но и это не помогло.
Амундсен, в свою очередь, оставив Скотту флаг, палатку и автограф, взялся придумывать главы о приключениях на другом конце света. Так он, в поисках литературного вдохновения, вынужден был остаться зимовать в Арктике и целый год ходить в нестиранных подштанниках. И, знаете, сработало! Его собрание сочинений трудно прочесть, не затаив дыхание.