Внезапно раздался резкий свист, и Олеся увидела Алекса, машущего ей с ближайшего языка помостов с точно такими же бунгало, как у нее.

Она тихо застонала, схватившись за голову. И пошла открывать.

– Есть идея, – заявил с порога Алекс, вваливаясь в Олесино жилище.

Сегодня он выглядел еще моложе, чем вчера, и Олеся позавидовала его способности восстанавливаться после столь активно проведенного дня – ни тебе синяков под глазами, ни гудящей головы, ни вялости во всех членах.

– Иди в пень со своими идеями, – ответила она.

Но все-таки, несмотря на то, что ей смертельно не хотелось шевелиться, а появление мальчишки грозило очередным приключением, ей было приятно, что он пришел. И это опять был плохой знак.

Олеся вздохнула.

– Ну, чего тебе? – нехотя спросила она, усаживаясь обратно на свое место у перекладины.

– Есть хочешь?

Алекс со всего размаху плюхнулся рядом.

Олеся покосилась на него с подозрением.

– У меня завтрак оплачен, а я еще ни разу не была, – сказала она и опять вздохнула, мрачно поглядев на своего визави.

Алекс даже присвистнул.

– Вообще-то уже ужин скоро! И потом, охота тебе овес жевать?! Пойдем со мной, кое-что покажу, – Алекс вскочил и протянул ей руку.

Олеся взирала на него снизу вверх сквозь приставленные ко лбу пальцы, загораживаясь от солнца. Она колебалась.

– Это что-то съедобное?

– Вполне. Только вчерашнего Гуччи оставь дома. Надень лучше штаны поудобнее.

Олеся насторожилась.

– Что это за ресторан, в который пускают только в штанах?

– Очень хороший, три звезды Мишлен.

– Пошел к черту!

– Что ты за человек! Чтоб тебя с места поднять, нужен кран!

– Я сюда приехала отдыхать.

– А я думал, трахаться, – и поганец изобразил неприличные стоны, отчего целомудренная в глубине души, где-то очень глубоко, Олеся пошла красными пятнами.

– Пошел к черту, я сказала!

– Как хочешь, останешься голодная.

– Не останусь, – заупрямилась Олеся, хотя внутри после вчерашней аскезы громко, как мартовский кот, выясняющий отношения с соперником, заурчал возмущенный желудок.

– У тебя там что, Чужой завелся? – фыркнул Алекс и кивнул на ее живот.

– Да. Так что держись от меня подальше, а то вылезет и сожрет тебя, понял?

– Понял, – легко согласилось депутатское чадо и отчалило прочь под недоумевающий Олесин взгляд, перекинув через плечо мятую белую рубашку, – пойду поищу кого-нибудь помоложе, из кого песок еще не сыпется.

Олеся почувствовала закипающее раздражение и даже обиду.

– Давай-давай, топай, дитя природы.

– Оревуар, мон шер маман!

– Щенок!

– А тут а лер!

Олеся не знала, что значит «атуталер», но звучало обидно. Стало до слез себя жалко. Поднявшись, она нехотя побрела в номер и завалилась обратно на кровать. Она и сама не знала, почему отказалась поехать с Алексом, в тот момент решение казалось ей правильным, а теперь… теперь он подберет какую-нибудь разнузданную девицу из тех, что в большом количестве виснут на нем по вечерам, и вместе они посмеются над Олесиной несговорчивостью за бокалом прекрасного вина в шикарном ресторане.

Вселенскую грусть заглушили новые позывы голода. Надев легкие бриджи и топик, Олеся двинулась на поиск еды. Через пять минут она уже стучалась в номер к Соколовым, надеясь разделить с ними свою горькую одинокую трапезу. Увы, тщетно, Милкино семейное гнездышко безмолвствовало.

На ресепшен Олесе доложили, что чета Соколовых еще утром отбыла на рыбалку с обедом и ужином, так что ждать возвращения друзей не имело смысла. Расстроенная Олеся удрученно поплелась к ресторанам. Мысль вкушать пищу в одиночестве не казалась ей теперь привлекательной. Всеми покинутая мученица совести решила уже, что самым лучшим выходом из положения будет заказать еду прямо в номер, как вдруг, оглянувшись, увидела вдалеке знакомую, белеющую в наступающих сумерках рубашку. Рубашка сидела на мопеде, поджав под себя одну ногу, и как ни в чем не бывало болтала с длинноногой блондинкой в бикини. Олеся немедленно почувствовала удар в сердце, а может, и в желудок. Рубашка увидела ее и махнула рукой, но Олеся решила быть гордой. К тому же она представила, как невыгодно будет смотреться рядом с юной моделью, и отмела в сторону предательскую слабость.