Решила немного отвлечься и поднялась этажом выше, к комнатам мальчиков. Прислушалась – из-за двери старшего из братьев, Антуана, доносились голоса.
- И как мы теперь, Тони? – спрашивал его младший, Поль. – Без папы…
- Справимся, - уверенно отвечал Тони. – Я пойду работать, а ты будешь учиться дальше. Мы с Тиной что-то придумаем.
- Что?
Антуан промолчал.
- А если нас отсюда выгонят? Куда мы пойдем? – не унимался Поль. – Я не хочу жить на улице!
- Не ной, - резко перебил его брат. – И не расстраивай Кристину, ей и так плохо. Уверен, как-то все наладится.
- Как? Я не маг, ты тоже. Только маги получают много. Мы хотя бы на чердак какой-нибудь заработаем?
Тони снова затих, а у меня оборвалось сердце. Почему мои мальчики должны думать об этом? Полю всего двенадцать. Он ребенок! А рассуждает о том, на каком чердаке нам ютиться и на что жить. А Тони? Он ведь очень умен, в колледже его всем ставят в пример. Неужели ему придется оставить учебу? И что дальше? Кем он станет? Что умеет? Если ничего тяжелее книги не держал в руках, стоит взглянуть правде в глаза. Мама баловала нас, пока была жива. Да и папа долгое время скрывал навалившиеся проблемы. А теперь все вот так рухнуло на голову…
Я постучала в дверь и вошла в комнату. Поль сидел на кровати, поджав ноги. Тони расположился в кресле и казался таким бледным. Мой родной! Мало им обоим папиной смерти, теперь приходится думать о том, как выжить. И не скроешь ведь… Хотя, даже если бы я старалась их уберечь – как это сделать, если завтра нас выставят за дверь?
- Тина? – обернулся Тони. – К тебе кто-то приходил?
- Да, старый друг отца, - улыбнулась я. – Предлагает поработать гувернанткой в столице. Я вот раздумываю, соглашаться ли.
- В столице? А мы? – сразу спросил кучерявый и смешной Поль.
- Если соглашусь, вам придется остаться здесь. Вряд ли вместе со мной захотят принять в дом двух мальчиков. Но это позволит мне постепенно выплатить долги папы, и…
Да, мне было страшно, горько, обидно, однако когда позднее мысленно возвращалась к этой минуте, уже понимала, что приняла решение раньше, чем вошла в комнату мальчишек.
Тони молча поднялся, подошел и обнял меня. Братишка уже понимал, что легко не будет, а Поль пока еще мечтал, что кто-то решит все проблемы за нас. Я обняла брата в ответ, подула на светлые волосы, как делала мама, когда он хмурился, и сказала:
- Не грусти. Еще ничего не потеряно. Завтра все решится, а сегодня давайте побудем вместе, хорошо? Мне одиноко без папы.
Горькая слезинка скатилась по щеке, повисла на кончике носа. Я вытерла ее, а Поль тоже бросился к нам, и теперь мы обнимались все трое, понимая, что как прежде ничего не будет. У нас не осталось шансов все вернуть. Отца не поднимешь из могилы, и маму тоже. Есть только мы, и нам выживать.
Я заставила себя улыбнуться. Попросила Мати заварить чай, принести печенье, и мы вместе сидели в маленькой гостиной, болтая о пустяках – мальчишек я не видела вот уже три месяца, с начала учебного года. У них накопились мелкие детские новости, и я слушала, отвлекаясь от навалившихся проблем. И надеялась, что смогу хотя бы немного их уберечь. Защитить, закрыть собой от жизни, которая, как выяснилось, ни к кому не бывает добра.
Мы разошлись уже ближе к вечеру. Я вернулась в папин кабинет, а братья решили раньше лечь спать. На отцовском столе все так же лежали бумаги. И их приговор был прост и однозначен: либо мы втроем идем ко дну, либо только я. Понимать бы еще, зачем эта игра герцогу Даренвилю. Почему так важно, чтобы именно я стала любовницей его величества. Что он задумал? Потому что, согласившись, назад дороги не будет. И почему-то мне казалось, будто ее уже нет.