С этими словами она разворачивается и выходит за дверь.

Я перевариваю услышанное.

Она собирается распустить по школе слухи о нас с... с Эвэрли?! Прекрасно!

Разворачиваюсь к оборотню и шиплю:

— Доволен?! Просила же спрятаться!

Рик коротко морщиться от досады и спрашивает совсем о другом:

— Почему ты ей не ответила? Считаешь, что она права?

— Саманта высокомерная идиотка, но речь не об этом. Эвэрли, она собирается рассказать всей школе о нас! Ты хоть представляешь, что натворил?!

— Тебя реально сейчас больше всего беспокоят слухи? — прохладно интересуется он и разворачивается к окну, ко мне спиной. — Райт, несмотря на свои умственные способности, иногда ты бываешь невероятной дурой.

— Да как...

Рик усмехается, мешая мне договорить:

— Смешно, но мне казалось, что ты давно перестала обращать внимание на то, что о тебе думают другие. Ошибался. Ты всё та же маленькая и малодушная девчонка.

Мне становится стыдно. Он определённо сейчас вспомнил о том, с чего началась наша бесконечная война. О девочке отказавшейся принять его помощь, в угоду глупых суждений своей такой же маленькой и малодушной родственницы...

Слова сами вылетают из моих уст, словно я давно готовила эту речь:

— Рик, прости меня за тот случай, за те слова. За гордость, которая в дальнейшем не позволяла мне забрать их обратно и извиниться раньше. Мне стыдно за собственную глупость. И сейчас за неё тоже стыдно...

В самом деле, какая разница, что будут болтать о нас старшеклассники? Это точно сейчас не самое важное.

Эвэрли смотрит на меня через плечо, а затем разворачивается полностью. Зелень глаз прожигает меня насквозь, словно заглядывает в мою душу и сердце. В эту минуту, в это короткое мгновение всё меняется. В корне.

Мы перестаём быть врагами.

Мы перестали ими быть уже очень давно, если вообще были. Но теперь мы это осознаём. Да, в наших отношениях, каким словом их не назови, всегда присутствовало уважение. Не было ни теплоты, ни доверия, ни ещё каких-либо высоких чувств, но взаимоуважение — постоянно. Соперник, которого ты оцениваешь по достоинству.

Сейчас же мы должны стать союзниками, чтобы решить возникшую проблему.

— Я не ответила Сэм, — говорю я, так как Эвэрли продолжает молча меня разглядывать, — потому что её слова навели меня на невероятную догадку. Что, если мой отец не был вампиром? Что, если он был... оборотнем?

— Исключено, — тут же отрезает Рик. — Ты и сама должна понимать, что такое невозможно.

— Невозможно так же, как истинная пара? — скептически-насмешливо интересуюсь я. А затем, не удержавшись, делаю шаг вперёд: — Сам подумай! Если это от вас, то во мне хоть что-то должно быть от волка! Тогда становится понятно откуда взялось притяжение!

Рик качает головой, усаживает свой зад на подоконник и скрещивает руки на груди:

— Я тоже хочу понять, почему именно ты, Райт, но оборотень и вампир физически не совместимы. У них не может родится ребёнок. Это давно и всем известно.

— Да, но что, если я исключение из правил?

— Так хочется быть особенной? — усмехается он. — Ты уже особенная, Райт, раз мой зверь тебя выбрал.

И это его наглая улыбочка...

— Велика честь, — фыркаю я. — Правда всё равно не ясно, что во мне выбрало тебя.

— Настаиваешь, что дело в тебе? — снова усмехается он. — Лично я считаю, что дело исключительно во мне.

— Не мог бы ты своё шутливое настроение засунуть в одно тоже исключительное место? — интересуюсь я. — Просто подумай над моим предположением, Эвэрли.

— Ладно, — вздыхает он, отворачиваясь. — Что ты знаешь о своих родителях?

— Немногое, — вздыхаю я и сажусь на стул, обняв руками спинку. — Мне и года не было, когда они.... А остальные члены семьи не то, чтобы любят вспоминать прошлое, словно у них на него аллергия.