В комнате стояла гнетущая тишина, и только воздух был наполнен ненавистным запахом потухших свечей. Открыв окно, подставила своё красное от смущения лицо навстречу холодному пронизывающему ветру, пытаясь справиться с учащённым сердцебиением. На этом мой опыт с чтениями мантр был закончен.

Мой кумир с понимающими глазами всё ещё оставался моим кумиром. По-прежнему, как губка, я впитывала всё, что она мне говорила. Но однажды ученица не послушалась своего учителя. Как ты помнишь, через два-три месяца после моей истории с мантрами я сломала ногу. Банальное падение – картонка, положенная на кафельную плитку у входа в подъезд. Итог – закрытый перелом левой ноги со смещением кости. Ох, и намучились вы со мной тогда! Спасибо, спасибо, спасибо за каждый день, когда ты заботилась обо мне! В первые дни после перелома стоять на одной ноге, даже если ты на костылях, просто невыносимо. Здоровая нога некоторое время терпит непосильную нагрузку, потом начинает трястись и отказывается одна держать всё тело. Только через несколько дней она крепнет и начинает работать за себя и «за того парня». Но до этого момента надо было дойти, точнее сказать, допрыгать. И в такие моменты вы с папой и мамой всегда были рядом. Там, где нельзя было присесть, вы буквально несли меня на руках. А сколько раз вы с улыбкой и любовью отвечали на мои «принесите, дайте, помогите». За всё то время вы ни разу не ответили мне грубостью или отказом.

В один из вечеров мне позвонила Светлана Павловна. «Телепатически я вижу, что врачи наложили гипс неправильно. Нога плохо срастётся. Гипс надо снять», – безапелляционно заявила она мне по телефону. Сейчас это кажется смешным, но в тот момент во мне началась борьба. Как поступить: послушаться моего кумира и заработать ещё один бонус? И какой бонус! Или же довериться врачам? Да, мне уже надоело ходить на костылях. Тем более, что ходила не только дома, но и ездила в институт. Третий курс Института Связи – это серьёзно. Не хотелось терять год. Поэтому даже в то время старалась не пропускать лекции. «Светлана Павловна, нет», – робко ответила я. «Ты мне не веришь?» – услышала её то ли удивленный, то ли разочарованный голос. Что я могла ответить в тот момент? Сказать правду, что не верю? Сказать, что и великие гуру могут ошибаться? Что это – моя нога, а не её? Что если она ошибается, то рискую остаться хромой я, а не она? Ответила, что ничего не хочу трогать, и стала в глазах моего кумира простой смертной.

Наконец настал тот день, когда мы поехали снимать гипс. Ты тогда сказала, что нужно взять с собой костыли. «Зачем?» – удивление отразилось на моём лице. Последнее время я прекрасно передвигалась. Да, в гипсе, да, медленно, НО без всяких не то что костылей, даже без палочки! Чем, кстати, очень гордилась. А тут ты говоришь про костыли. Не обращая внимания на мои возражения, с невозмутимым лицом ты взяла в руки костыли и поехала со мной в травмпункт. Когда мы благополучно доехали, я вошла в кабинет, а ты осталась в коридоре. Врач, молодая женщина, долго рассматривала гипс, переворачивая мою ногу в разные стороны. Если ты помнишь, он был очень толстый. Т.к. перелом был со смещением, пришлось накладывать гипс в несколько слоёв, чтобы кость нормально срослась.

Всегда с улыбкой вспоминаю один момент. Молодая женщина пытается разрезать мой гипс. Она сжимает ножницы со смешным закруглением на концах, с силой надавливая в одном и том же месте. Но всё безрезультатно. Врач пытается разрезать гипс в другом месте, но он держится на ноге мёртвой хваткой. В кабинете тишина, слышно только тяжёлое дыхание молодой женщины, сражающейся с упрямым гипсом. Победа остаётся за последним, и тогда она уходит за подмогой. Минут через пять в кабинет приходит мужчина, с крепкими руками и, судя по всему, такими же крепкими нервами. Врач протягивает ему ножницы. С невозмутимым лицом мужчина берёт инструмент и пытается разрезать мой гипс, но у него не получается продвинуться хотя бы на сантиметр. Отбрасывая эти ножницы, он берёт другие, по размеру раза в два больше прежних. Следуют новые попытки. И если вначале этот мужчина с небрежной ухмылкой сквозь свои густые усы смотрел на меня и молодого врача, то теперь, весь раскрасневшийся, сосредоточенно пытался разрезать непобедимый гипс. Ну и испугалась же я тогда!