И эти его слова – я тебя не увидел – накрепко засели в моей голове.

Я больше не чувствовал пустоту в своей груди. Теперь она была повсюду – в груди, животе, на плечах, кончиках пальцев. Как будто бы я… и есть эта самая пустота.

Когда я пришёл из школы, все были в гостиной. Мама и Харпер обсуждали, что Харпер с группой сделали в детском саду. Папа и Майкл разговаривали о предстоящем свидании с Хейли.

Никто не повернулся меня поприветствовать. Я простоял, казалось бы, целую вечность, но меня вообще никто не замечал.

– Эй, – позвал я.

Никто не обратил на меня внимания. Майкл показывал отцу афишу кинотеатра.

Я снова позвал их, но снова не получил никакого ответа.

Харпер достала из рюкзака нечто, криво слепленное из туалетных втулок.

– Какая красота! – восхитилась мама.

Я начал размахивать руками:

– Да посмотрите же на меня!

Ничего.

– Не забудь сфоткаться с Хейли, – попросил папа, – и пиши мне, что как.

Я запрыгнул на туалетный столик.

– Почему на меня никто не смотрит?! – заорал я.

Никто даже не повернулся.

– Ну пожалуйста! Мам, пап! Майкл! Харпер!

Ничего.

Пустота накрыла меня с головой, от макушки до кончиков пальцев.

Я понял, что случилось.

Предсказание Майкла сбылось.

Предсказание Харпер сбылось.

И моё предсказание тоже сбылось.

Проклятие Среднего Ребёнка.

Теперь меня никто больше не увидит и не услышит.

Правила игры были просты.

– Так как ты у нас новенькая, – начала мисс Нильсен, – то вставай в центр.

Кара сразу же покраснела. Обязательно стоять прямо у доски? Прямо на виду у всего класса?

– Для начала ты расскажешь нам три факта о себе.

Кара кивнула.

– Два из них должны быть правдой, а один – ложью.

«А, это игра», – подумала Кара. Она вроде играла в нечто похожее в предыдущей школе.

– Мы тебя немного поспрашиваем, а потом попробуем угадать, что из твоих фактов правда, а что нет. Поняла?

– Да, – голос Кары звучал неестественно высоко. Первый день в новой школе всегда заставлял её чувствовать себя неуверенно. Во рту пересохло.

Это напомнило ей тот раз, когда…

Она встряхнула головой.

Только не сейчас.

Мисс Нильсен жестом пригласила её к себе в центр.

Кара медленно встала и побрела к доске, чувствуя на себе любопытные взгляды остальных учеников.

Только бы не ляпнуть ничего глупого.

Кара знала, что этот момент очень важен. Как только она откроет рот, одноклассники сразу начнут делать выводы. Достаточно ли она умная, крутая, прикольная. Или просто задротка.

Кара считала, что это нечестно.

Но таковы уж правила средней школы – ничего общего со справедливостью они не имеют.

Кара вгляделась в лица учащихся – четверо мальчиков на заднем ряду развалились на партах, три девочки у окна ковырялись в своих телефонах. Двое на первой парте держали в руках карандаши, словно им не терпелось начать урок. В целом все выглядели так, как будто им было всё равно.

Надо просто быть дружелюбной.

– Всем приве-е-е-ет, – Кара радостно замахала рукой в приветствии.

Ноль реакции.

Так, ладно, это был перебор. Кара же не хочет прослыть той самой суперинициативной и вечно радостной одноклассницей.

– Отлично, – сказала мисс Нильсен, – а теперь расскажи нам три факта о себе. И помни, один из них должен быть неправдой.

Кара переступила с ноги на ногу. Надо быстро начать говорить, а не то, если она будет долго молчать под тиканье часов в тишине, все подумают, что она какая-то неловкая и неуклюжая, а то и тупая. Каре уж точно этого не хотелось бы.

И пока ситуация не стала ещё хуже, она выпалила первое, что пришло в голову:

– Я левша.

Никто ничего не сказал.

Мальчики сзади сползли вниз по своим стульям, девочки продолжали сидеть в телефонах, ребята за передней партой вертели в руках карандаши.