– Извини, ты, наверное, болен, – миролюбиво произнесла я, снова потянувшись к шторам.

– Не твое дело.

Мои руки замерли в воздухе. Я медленно повернулась и посмотрела на ребенка:

– Меня зовут Софья Михайловна. Я – новый управляющий.

– А мне плевать!

– На лицо очевидные проблемы в воспитании, – произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Не твое дело! – снова повторил ту же фразу полный обиды детский голосок.

«Мелкий хам», – подумала я, невольно заражаясь злостью ребенка, а вслух сказала:

– Хочешь сидеть как крыса в темноте – пожалуйста, – и задернула шторы.

У двери меня окликнул детский голос:

– Стой!

Я сделала вид, что не услышала, вышла в коридор и захлопнула за собой дверь. Постояла рядом с минуту, успокоилась и решила, что больше ни при каких условиях не войду в эту комнату. Я не нянькой для малолетних грубиянов сюда нанималась, а управляющей имением.

Раздались быстрые шаги. Кто-то бегом поднимался по лестнице. Спустя мгновение передо мной появилась Любаша. Увидев меня, она улыбнулась и сделала книксен. Уже вдвоем мы стали спускаться по лестнице.

– Меня послала миссис Килджоу, – торопливо произнесла горничная. – Они вдвоем с мистером Клэптоном ждут вас в столовой и беспокоятся, что вы задерживаетесь. Вы заходили в ту комнату? – трагическим шёпотом спросила Любаша, выделяя голосом слово «ту»:

– Миссис Молли сказала, что я могу заходить в любую комнату, которая открыта.

Любаша с видом заговорщика зашептала мне на ухо:

– В той комнате живет сын графа. Он калека.

Произнеся последнее слова, она выпучила свои и без того большие глаза. Несмотря на трагичность этой новости, меня насмешило выражение ее лица, но я сдержала улыбку и со всей серьезностью, на какую только была сейчас способна, спросила:

– Я не знала, что у графа есть сын. А что с ним случилось?

– Несчастный случай, – продолжая таращить глаза ответила Любаша. – Это произошло пять лет назад. Аккурат в тот год, когда погибла жена Кирилла Петровича. Граф так переживал, не спал и не ел… Осунулся и так похудел, что сам стал напоминать мертвеца. Выходит, вы уже познакомились?

– Нет, Любаша. Мальчик был не в духе. Мы лишь обменялись парой слов.

– Арсений – замкнутый ребенок, – тут же согласилась со мной горничная. – Оно и понятно. Отец навещает его редко, друзей у него нет…

– А кто за ним ухаживает? – спросила я, поддавшись течению разговора. И тут осадила себя: «Какое мне собственно, дело, кто приглядывает за этим ребенком?» В душе я все еще злилась на маленького грубияна. Да и на саму себя, если честно. Мне стоило быть мудрее и терпимее. – Мисс Дейзи Джексон. Граф привез ее откуда-то специально для этого.

«Наверное, она такая же нелюдимая, как и мальчик. Иначе Любаша выдала бы больше информации», – подумала я.

Сладкий аромат какао щекотал ноздри, значит, на первом этаже в столовой накрывают стол. Это очень кстати. У меня на сегодня намечено много дел.

Экономка как обычно была до крайности серьезна и холодна, словно только что выбралась из ледяного погреба. Ровная спина и никаких эмоций на лице. Вчера за ужином и после него она была гораздо приветливее. Мистер Клэптон, наоборот, излучал какую-то детскую радость. После завтрака, пока миссис Клэптон отдавала распоряжения слугам, я улучила момент и, взяв дворецкого под руку, увела его на улицу.

– Джеймс, не откажите в помощи. Мне нужен расторопный помощник, внимательный и не глупый. У вас есть такой на примете?

Дворецкий потер пальцем кончик носа, размышляя.

– Что вы скажите о Бэнджи, мальчишке, который вчера участвовал в вашем… – Джеймс замялся.

– Спасении, – подсказала я.