Тихон ждал меня в условленном месте. В пути я пыталась читать книгу, но не могла сосредоточиться и в конце концов оставила это занятие. Я смотрела на каменные домики, лепившиеся друг к другу, как гнезда ласточек, и старалась ни о чем не думать. Вечерело. Солнце бежало за бричкой, не пытаясь обогнать ее. Деревья что-то шептали, и это действовало умиротворяюще. Незаметно для себя я задремала.

Проснулась я от резкого толчка и последовавшего за ним падения. Взволнованный голос Тихона окончательно разбудил меня:

– С вами все в порядке, Софья Михайловна?

И тут я осознала, что не сижу, а лежу, причем как-то криво, ноги выше головы. Спустя еще несколько мгновений я поняла, что проблема в бричке, и это она накренилась на одну сторону.

– Что случилось, Тихон?

– Колесо, будь оно неладно!

– Помоги мне выбраться, – попросила я, пытаясь выровнять положение тела и хоть как-то сесть, при этом не сползая в угол.

– С вашего позволения, – кучер вытащил меня из брички, и мы вдвоем стали рассматривать колесо.

– Ось полетела, – профессионально заверил меня Тихон и, сев прямо на землю, закурил.

– Починить сможешь? – поинтересовалась я, заранее зная ответ.

– Куда там…

– Тогда что же нам делать? Скоро совсем стемнеет. До усадьбы далеко?

– Верст двадцать, а может поболе будет…

– Что же делать? – я обошла вокруг брички. Понятно, что пешком мы до «Хрустальных родников» быстро не доберемся, если доберемся вообще. Дорога плохая, того и гляди в какую-нибудь яму в темноте попадем. Не хватало еще ногу вывихнуть или того хуже – сломать. Ночевать здесь, прямо в бричке? Тоже так себе вариант. Да и холодно сейчас спать на открытом воздухе.

– Распрягай лошадь!

– Что? – оторопел кучер.

– Верхом поедем. Не куковать же здесь до утра… – отрезала я и полезла в бричку за книгой.

Через двадцать минут мы уже ехали по дороге. Я сидела впереди Тихона, повесив сумочку на руку и прижав к груди книгу, тихо радуясь, что поела в ресторане. У Тихона поужинать, судя по всему, не получилось, потому что я слышала, как у него от голода бурчит в животе. Он, по-видимому, догадывался, что я слышу эти звуки, и поэтому изредка виновато вздыхал. Ночь кралась за нами по пятам, пока не догнала и не укрыла сверху своим мягким одеялом. К счастью, было полнолуние, и дорога была хорошо видна. Я вспомнила недавний разговор с Любашей. Это было около недели назад, когда после находки медальона с изображением дракона, мы вместе ужинали. Именно тогда я решила расспросить ее об оборотне. Начала я, как водится, издалека:

– Послушай, Любаша, мы тут с Бэнджи гуляли по парку и увидела замок. Ну тот, на холме. Бэнджи говорит, что там живет оборотень. Ты что об этом думаешь?

Не ожидавшая такого вопроса горничная поперхнулась чаем.

– Оборотень?

– Ну да.

Любаша поджала губы и отвела глаза. Я поняла: сейчас соврет. Так и случилось:

– Не слышала я ни о каком оборотне. Выдумал все малец, вот вам истинный крест.

– Да ты не спеши креститься, – остановила я девушку. – Сдается мне, что ты, голубушка, врешь!

– Как можно, барышня!

– Ну не хочешь говорить правду – и не надо, – я сделала вид, что обиделась.

Любаша отодвинула в сторону тарелку, на которой пять минут назад лежал кусок запеканки, а теперь остались крошки, и со вздохом произнесла:

– Не обижайтесь, Софья Михайловна, но дело с этим оборотнем самое что ни на есть темное и непонятное. Ходили слухи, тут я утверждать не могу, свидетельницей не была, что в том замке действительно жил оборотень. Он-то и погубил жену графа.

– Что? – теперь пришел мой черед давиться чаем. – Ты ж говорила: несчастный случай!