– Хорошо, – согласилась я, раскрывая атлас на нужном месте. – Вот бумага, карандаши, вот чернила и ручки. Нужно сделать три карты – одну мне, вторую рабочим, и одна пусть будет запасной, так, на всякий случай. Как думаешь, до понедельника управишься?

– Управлюсь, – уверенно заявил мальчик, подъезжая на кресле к столу. В этот момент дверь в библиотеку распахнулась, и на пороге появилась мисс Джексон. Вид у нее был взволнованный. Я вспомнила, что в прошлый раз, когда мы с ребятами ушли в парк, не предупредив ее, у девушки был такой же встревоженный вид. Я сделала вывод, что или сиделка частенько занимается своими делами и оставляет юного графа одного, без присмотра, либо он развлекается, специально убегая от нее.

– Не волнуйтесь, мисс Джексон! – я опередила сиделку, не позволив ей задать вопрос, который так ясно читался на ее лице. – Я присмотрю за Арсением Кирилловичем. Мы будем здесь, в библиотеке, он решил помочь мне.

Сиделка молча скрылась в коридоре, а я, взглянув, как Арсений аккуратно раскладывает на столе карандаши, не стала задавать вопросы, а отошла к шкафу, чтобы ему не мешать.

Я закончила изучать содержимое последнего, четвертого шкафа ближе к вечеру. Как и предполагала, нужной информации я не нашла. Час назад прибежал Бэнджи, и теперь мальчики, сидя за столом, вдвоем рисовали карту. Стемнело, я зажгла свет и сказала ребятам, что пора заканчивать работу, ведь Бэнджи еще возвращаться в деревню… Появилась горничная и, заглянув в комнату, поманила меня рукой. Я вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.

– Что за секретность, Любаша?

– Я заканчивала разбирать ваши вещи и в кармане пальто нашла вот это, – девушка протянула мне небольшой круглый медальон. – Хотела положить на туалетный столик, но решила, что будет лучше, если я отдам вам его лично. Такая необычная вещь…

Я осторожно взяла в руку золотистый кругляш.

– Любаша, проследи, чтобы мальчиков накормили. Я поем позже, а лучше принеси мне ужин в комнату. Если кто-то спросит, скажи, что я плохо себя чувствую.

Изобразив жалкое подобие улыбки, я проскользнула к себе и рухнула на кровать. Воспоминания нахлынули разом, словно я с деревянного мостика прыгнула в воду, как часто делала в детстве.

Яркий свет растекался лужей по паркетному полу, окрашивая его в цвет балтийского янтаря. Я толкнула рукой створки, распахивая окно настежь. В комнату тут же ворвался аромат цветущей сирени, заставив меня потянуться к открытому окну и глубоко, с наслаждением вдохнуть. Вот оно, долгожданное тепло, по которому я так скучала! Подхватив со стула платье, я закружилась по комнате, держа его перед собой на вытянутых руках. Как же я люблю весну, за ее краски, за пахнущий цветами воздух и за надежду на лучшее, которую она каждый год приносит с собой!

Немного повальсировав по комнате, я остановилась, сделала реверанс платью, аккуратно повесила его на стул и стала одеваться. Натянула белоснежные шелковые чулки, обула новые лаковые туфельки цвета спелой вишни и задумчиво прошлась по комнате, прислушиваясь к своим ощущениям. Ходить сегодня предстояло много, и я волновалась: не будут ли туфли жать?

С улицы донеслись голоса. Я замерла на несколько секунд, а потом, узнав, радостно улыбнулась. Голоса принадлежали моим подругам: Насте Никулиной и Анечке Глебовой. Я снова схватила висевшее на стуле платье и, прижав его к груди, выглянула во двор. В небольшом палисаднике алыми огоньками на фоне яркой зелени горели тюльпаны.

– Уже иду! – крикнула я и помахала девочкам рукой.

– Соня, мы же опаздываем! – хмуря брови укоризненно отозвалась Настя, самая ответственная в нашей компании.