— Ты, Андрей, говори, да не заговаривайся. С доктором мы все разрешили. К тому же это ты забыл, он уже женат, — отбивается он от Андрея. — Воронцов, и вообще, притормози, сейчас ты близок к...

— Все, парни, расходимся, — вклинивается между друзьями Данияр. — Все на нервах последние дни, надо успокоиться. Все, Эрик, нам пора в город. Наши женщины нас ждут.

Наблюдаю долгий взгляд Эрика на Андрея, они как будто в гляделки играют. А после, моргнув, Эрик наклоняется и целует меня в щеку.

— Уверен, мы скоро встретимся, Алена.

И пошел на выход. Андрей даже не успел ничего сказать, как, впрочем, и я. Никак не ожидала такого от своего нового знакомого, и в некой растерянности даже не реагирую на его выходку.

Провожаем гостей взглядами и выжидательной тишиной.

— Ну что, Алена, застыла? Тело моего брата еще не остыло, а ты уже на чужих мужиков смотришь?

Да блин, сколько можно говорить всякие глупости!

— Господи, за что мне это наказание? — произношу вслух, подняв лицо к потолку. — Покажи, где спит Никита, я пойду к нему, — отворачиваюсь от него и иду в сторону дверей, предполагая, что за ними спальня ребенка. А нападки Андрея просто игнорирую, уже не в силах бороться, сегодня слишком много было испытаний.

— А со мной не хочешь поговорить, Алена? Столько от тебя пропущенных звонков, но теперь вот он я, перед тобой, задавай свои вопросы... Поинтересуйся событиями...

— Ты напрочь отбил у меня желание говорить с тобой, Андрей. — Резко развернувшись, иду обратно к нему и уже открыто кричу на этого толстолобого идиота: — хватит меня оскорблять! Хватит! Я уже натерпелась! Мы не маленькие дети, чтобы выпендриваться. Приди в себя уже, Андрей! Твоего старшего брата больше нет! Ты теперь старший в семье, так и веди себя как мужчина, а не как обиженный ребенок!

Он внимательно смотрит на меня, я бы даже сказала, рассматривает.

Я разве сказала что-то особенное?

— И еще, — выдыхаю и говорю более спокойно, — я не опорочу его имя никакой интрижкой или романом на стороне! Я слишком его уважаю... и люблю. Кроме него, мне уже никто и не нужен. Так что можешь не переживать, поливать грязью имя твоего старшего брата никто не будет. А теперь покажи, где спит мой ребенок, я хочу к нему.

После моей пламенной речи Андрей вдруг стал грустным, что ли. Он отвернулся в сторону, как бы обдумывая мои слова. А после пошел дальше и, почему-то морщась, сел в кресло, которое еще недавно занимал Миллер.

— Его тут нет, Алёна, — с издевкой на моем имени произносит Андрей.

Да что опять не так-то?! Я же все честно и прямо ему сказала. Почему нельзя поговорить по-человечески?

Пытаюсь взять себя в руки и не реагировать на его колкость и спокойно спрашиваю:

— А где Никита? Татьяна Викторовна?

Андрей берет долгую паузу. Смотрит на меня оценивающе и молчит.

— Андрей! — теряю терпение. — Где мой сын и его няня? Почему ничего не рассказываешь?

— Ты же только что сказала, что не хочешь со мной разговаривать. Или уже передумала? Появилось желание?

Ненавижу, как же я ненавижу тебя, чертов самовлюбленный козел! Меня уже трясет от нетерпения, от желания придушить этого человека мужского пола за его паршивый характер.

У меня опускаются руки в прямом смысле этого слова. Как можно быть таким?! Неужели он не понимает, что я не видела, не обнимала, не чувствовала своего ребенка уже целых семь дней! Ну почему все так сложно! И звонок няне ничего не решит, она мне и до этого говорила, что не знает своего местонахождения, что их охраняют, еды дома полно и готовит для себя и Никиты она сама. Охрана только снаружи дома, внутрь не заходят.