Он замечает это – конечно, замечает. Уголок его рта медленно ползет вверх, образуя ухмылку, в которой читается что-то между насмешкой и… интересом? Его взгляд, тяжелый и неспешный, скользит по моему лицу, будто фиксируя каждую деталь: дрожь ресниц, подрагивающую нижнюю губу, капельку пота у виска.

Чего он так смотрит?

И будто в ответ на мою мысль – отворачивается. Резко, почти демонстративно. Я невольно выдыхаю, даже не осознавая, что затаила дыхание. Грудь освобождается от невидимого груза, но пальцы все равно сжимают сарафан, бессознательно мну ткань.

Но облегчение тут же сменяется раздражением. Меня бесит, что он знает мое имя, а я его – нет.

– Раз уж вам известно мое имя, может, стоит быть вежливым и представиться? – голос вырывается из меня резче, чем я планировала, гранича с открытой грубостью. Но тут же, вспомнив о профессиональной улыбке, которую год оттачивала за стойкой кофейни, растягиваю губы в сладковато-фальшивой улыбке.

Его плечи медленно приподнимаются в театральном вздохе – этот жест такой преувеличенный, такой нарочито-ленивый, что мои ноздри непроизвольно раздуваются. Он поворачивается ко мне с манерной медлительностью, будто у нас есть все время в мире.

Его взгляд – тяжелый, маслянистый – начинает свое путешествие. Сначала задерживается на моих коленях, обнаженных под коротким подолом сарафана, затем медленно ползет вверх, застревая на вырезе, где капелька пота медленно скатывается по шее…

«Да что, черт возьми, он себе позволяет?» – кровь бьет в висках, пальцы сжимаются в кулаки. В горле стоит ком – то ли от ярости, то ли от чего-то более сложного, чего я не хочу признавать.

И вот, наконец, после этой мучительной паузы, он поднимает глаза. Наши взгляды сталкиваются – его холодные, оценивающие, с едва уловимой искоркой азарта, и мои, наверное, полные немого возмущения.

– Алекс, – говорит он, слегка наклоняя голову. – Приятно познакомиться.

Воздух вокруг накаляется. Он продолжает смотреть на меня, и я чувствую, как напряжение растет. Чтобы прервать этот момент, я опускаю глаза на прилавок и замечаю его руки. Он ритмично постукивает пальцами по дереву, и я вижу неровный порез чуть ниже мизинца на левой руке. Интересно…

– Лилиан, твой заказ готов! – кричит Джесси.

Наконец-то.

Я заканчиваю разглядывать его руки – широкие ладони, шрам на большом пальце, бледный след от кольца. Резко отвожу взгляд, торопливо оплачиваю заказ. Пакет с обедом неприятно шуршит в пальцах.

В кафе сегодня душно, будто воздуха не хватает. И виной тому – Алекс. Даже не глядя в его сторону, чувствую этот тяжелый взгляд. Черт, кто этот парень? И почему он так странно себя ведет?

– Хорошего дня, Джесси! – кричу напоследок.

Но мне отвечает не она.

– Хорошего дня, Лилиан, – звучит голос Алекса.

Странное волнение, которое я ощущала после встречи с Алексом, наконец отпускает, когда я добираюсь до кофейни и устраиваюсь за своим любимым столиком у окна. Достаю из пакета коробку с едой, но не спешу ее открывать. Мысли крутятся вокруг этого загадочного соседа. С одной стороны, он выглядит совершенно обычным: высокий, примерно на полголовы выше меня, с крепким, но не перекачанным телосложением. Его мужественные черты лица сразу притянули мое внимание – волевой подбородок, покрытый густой щетиной, придает ему слегка неряшливый вид, но при этом делает его еще более привлекательным. Тонкие губы и ярко-зеленые глаза добавляют ему обаяния, а взъерошенные русые волосы напоминают мне о моем брате. Уилл всегда выглядит так, будто его только что подняли с кровати.

Но, с другой стороны, я не могу уловить своих чувств к Алексу. Он мне интересен, но между нами не возникло той искры, которая заставляет сердце биться чаще, а при взгляде перехватывает дыхание, как это было с Кевином. Стоило мне только подумать о бывшем, как внутри вскипает ярость. Я поспешно отмахиваюсь от этих воспоминаний, словно от назойливого насекомого, и снова сосредотачиваюсь на Алексе.