В карете мы вначале молчали.

– Может не стоило тебе ехать? – не выдержав, спросила я. – Всё равно клятва уже принесена.

Войцех одобрительно сверкнул жёлтыми глазами. Телохранитель явно не разделял желание подопечного отправиться к ночному королю.

– С клятвой уже действительно ничего не сделать, но по остальному можно поторговаться. Ты ведь ему нужна только как Видящая?

– Думаю, да. Про мою работу артефактором речь не шла.

Кароль посмотрел на меня странно, словно спрашивая об артефакторике он даже не вспоминал.

– Извини, Кэсси, но таких артефакторов, как ты, он пучками покупает, – с добродушной насмешкой сказал Кароль. – Ладно, оставим это. Лучше расскажи, что с твоей семьёй. Её спасли, как я понимаю. Как это случилось? Где они теперь?

Я охотно сменила тему. Рассказывать о том, как моих близких вывозили из Харрании было даже приятно. Произнесённая вслух история делалась от этого реальней и для меня. Я избавлялась от пережитого страха.

При упоминании Павла Войцех первый раз заговорил:

– Павел Вольфгрант? – переспросил он. – Телохранитель Шимы?

– Да.

– Он хороший боец. Шима вас ценит, раз согласился послать его.

– Да уж, Кэсси ценят все! – коротко засмеялся Кароль. – В этом-то и проблема.

Я смотрела на его красивое улыбающееся лицо и сердце на миг пронзила боль. Почему так? Я могла бы быть такой счастливой, если бы мы были парой. Если бы всё сложилось иначе. Но я не люблю его. А он любит девушку, предназначенную другому. И мы оба несчастны, хотя и по-разному.

– Так где сейчас твои родители? Едут сюда?

– Нет, они решили поехать к брату.

На этих словах мой голос дрогнул, и я чуть не прослезилась. Заметив это, Кароль наклонился ко мне с сиденья кареты, где сидели они с Войцехом, и взял меня за руку.

– Не грусти, Кэсси. Они поступили правильно. Не хотят создавать тебе дополнительные проблемы.

– Думаешь? – я с надеждой посмотрела на друга.

– Конечно. Если бы они приехали сюда, то Шимонт смог бы давить на тебя ещё и через них. Твой отец, судя по твоим рассказам, человек разумный. Он всё это прекрасно понимает, хочет хотя бы так защитить тебя. Неужели ты думаешь, что они не хотели тебя увидеть? Они наверняка о тебе волнуются. Не сомневайся. То, что они избегают сейчас тебя – это большая жертва с их стороны. Представляю, как моя бы мама при таком раскладе рвалась ко мне и как пилила отца, если бы он её останавливал! Твои делают это только чтобы облегчить тебе жизнь.

Я замолчала, обдумывая эту новую для меня мысль. На сердце стало ещё чуть легче, словно Кароль стёр влагу со стекла и вид за окном перестал искажаться. Открывающаяся картина не стала радостней, но стала ясней и правильней.

Кароль отпустил мою руку и вновь откинулся на спинку сиденья.

– Знаешь, Маргарет и даже мама вспоминают тебя. Маргарет очень жалеет, что вы больше не видитесь.

– Мне твоя сестра тоже нравится, но теперь-то мне совсем нельзя с ней видеться.

Кароль согласно кивнул, но добавил:

– Ты можешь ей написать. Она обрадуется весточке. Сможет похвастаться перед подружками, что знаменитая дарита Кридис её подруга.

– Это не бросит на неё тень, если всё выплывет?

– Не волнуйся, Маргарет достаточно разумна, чтобы хвастаться тобой очень осторожно, только в своём тесном кругу. Если вдруг что-то о тебе просочиться в прессу, то в глазах этих куриц ты станешь и вовсе героиней запретного романа.

За этими разговорами мы доехали. Я узнала открывающийся из окна кареты вид на витую ограду и парк, в котором прятался особняк Шимонта. Кареты загремели на булыжниках подъездной дороги. Разговор прервался. Каждый из нас настраивался на предстоящую встречу.