– Да. Я хочу сказать, я помню ее раннюю фотографию. Ты на ней снята в красной шляпе. Хотя я не могла найти этот снимок на своей стене, все равно мне кажется, что мы были подругами.

Я смотрела на Скотта, а он широко раскрытыми глазами – на меня. Что ни говори, а половина сидевших за столом таращилась на меня. Я замолчала, но щеки мои пылали.

Джулия кашлянула.

– Я носила эту огромную шляпу, когда была младше. Это шляпа моей мамы. Мы – ты и я – думали, что это самая прикольная вещь, но ведь это было давным-давно.

Намного раньше, чем я стала сверхсукой, такой, что могла подбить на дурное дело всех, кто находился рядом со мной. Я сунула в рот кусок пиццы.

Карсон покачал головой.

– А ты прав, Скотт. Это действительно странно.

Сжав губы, я обвела взглядом заполненную школьниками столовую. Я не сорвусь. Я не сорвусь. Комок, подкатившийся к горлу, почти готов был прорваться сквозь пиццу. Через двойную дверь в столовую вошел Дел, разговаривая с парнем в ярко-зеленой рубашке поло.

Ужасная рубашка.

Заметив меня, Дел кивнул. Выражение его лица стало непроницаемым. Он что-то сказал своему спутнику и направился ко мне.

– Это уж слишком, – чуть слышно произнес Карсон, закручивая крышку бутылки с водой. – Я могу стерпеть ее за этим столом, но вот Дела-трахальщика – ни за что.

Я еле сдержала булькающий смех и уже начала поворачиваться к Карсону, когда что-то красное привлекло мое внимание.

Все вокруг меня застыло. И уже через секунду обеденный зал разлетелся на куски, превратившись в груды каменных обломков и облако пепла. Голоса и смех людей, звон посуды смолкли. Мои глаза затянула какая-то пленка, обесцветившая все цвета до безжизненно-серого – все цвета, кроме одного.

Красного.

Единственным цветом во всем пространстве был красный – цвет разорванного платья на ней.

Перед нашим столом стояла Касси.

Она пристально смотрела на меня; глаза ее были сощурены, а кулаки сжаты. Ее спутанные и свисающие клочьями волосы казались приклеенными. Темное пятно, тянувшееся по линии роста волос, стекало вниз по ее лицу.

– Ты думаешь, что ты настолько прекрасна, – сказала она голосом, таким же зловещим и безучастным, как кровь, залившая ее немигающие глаза. – Нет, ты не такая! И ты даже не знаешь, насколько! В твоей жизни все пошло не так, и ты даже представить себе не можешь, что это значит.

Я в ужасе отшатнулась.

– Касси?

Теплая рука схватила мою руку, и Касси пропала. Ошеломленная, я встретила тревожный взгляд Скотта.

– Что ты сказала? – спросил он.

– Ты не видел…

– Не видел чего? – Рука Скотта плотнее сжала мою.

– Ничего.

Я высвободила свою руку; мое сердце бешено колотилось.

– Ты произнесла имя Касси, – сказала Джулия, бледная и дрожащая. – Господи, Сэм, у тебя такой вид, будто ты только что видела привидение.

Полагаю, именно так все и было. Или у меня не все в порядке с головой. Все не отрываясь смотрели на меня. Глаза Карсона снова расширились и как-то странно увеличились. Я задыхалась, мне не хватало воздуха. Легкие болезненно сжались. Ноги дрожали, я стояла, вцепившись обеими руками в сумку.

– Мне пора идти, – едва слышно произнесла я.

– Сэм, – сказал Скотт, поднимаясь.

Я поспешила прочь из столовой. Смущенный Дел потянулся ко мне, но я отстранилась. Выбравшись в коридор, бросилась бежать и бежала не останавливаясь до самых входных дверей. Толкнув створки, я выскочила на улицу. Оказавшись рядом с машиной брата, я свалилась на землю рядом с ней, подтянув колени к груди, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Теперь только я поняла, о чем все предупреждали меня…

Мама забрала меня из школы раньше. Дорога домой оказалась очень напряженной, и меня не покидало ощущение, что мама хочет сказать мне нечто важное, но не решается. Но если уж говорить начистоту, то что она могла мне сказать? В подобных ситуациях вряд ли обойдешься парой слов или простых утешений.