В нашем доме остались только раздражение и молчаливые упреки. Я оказалась еще и бесплодной. Все мои попытки забеременеть оборачивались только болью и разочарованием.

Собравшись с силами, набираю номер.

– Да? – голос Саши резкий, он явно недоволен, что я его отвлекаю.

– Привет, Саша, – говорю осторожно, стараясь не показывать волнение. – Я сегодня поздно приду. Тут сложная ситуация с одной девочкой…

– Слушай, Наташ, – перебивает он раздраженно. – Ты вообще понимаешь, что дома пусто? Мне поесть нужно. Я прихожу домой с работы, а там ни еды, ни тебя. Опять твои подкидыши важнее семьи?

Я сглатываю ком в горле. Его слова звучат ядовито, словно обвинение, которому я уже не могу возразить.

– Девочка Вера… ее мать бросила прямо у нас на глазах, – говорю я медленно. – Девочке всего шесть лет.

– И что? Ты всех брошенных будешь спасать? Своего ребенка бы лучше завела, – он усмехается безрадостно. – Может, хватит о чужих заботиться? Ты о нашем будущем подумай.

Будущем. Это слово уже давно потеряло для меня всякий смысл.

– Хорошо, Саша, – шепчу я, не позволяя голосу дрогнуть. – Я разберусь.

– Давай, разбирайся, только не забудь, что у тебя есть муж, а не только эти сироты, – отвечает он, прежде чем бросить трубку.

Я долго смотрю на погасший экран телефона. Сердце сжимается от боли, но я привычно ее подавляю. Пора возвращаться к своим обязанностям.

Вера сидит в углу игровой комнаты, перебирая мягкие игрушки. Ее кудрявые волосы растрепаны, а глаза устало смотрят на куклу, которую она механически прижимает к себе. Она словно строит вокруг себя невидимую стену.

– Ты осталась здесь, тетя Наташа, – шепчет она, когда я подхожу ближе.

– Конечно, я здесь. Ты думала, я уйду? – отвечаю с мягкой улыбкой.

Она кивает, и в ее глазах на мгновение вспыхивает благодарность. Мы сидим рядом, не говоря ни слова. Ее доверие еще хрупкое, но оно есть. Я решаю нарушить молчание.

– Вера, расскажи мне о своей маме. Какая она?

Она опускает голову и обнимает медвежонка.

– Она красивая. Всегда пахнет духами. Но теперь она больше не хочет быть со мной, – голос девочки дрожит.

– Может, она просто растерялась? Иногда взрослые делают ошибки, – осторожно говорю я.

Вера молчит, лишь сильнее сжимает игрушку. Ее лицо остается непроницаемым. Я понимаю, что мои слова не могут пробить стену ее боли.

Позже я укладываю ее в кровать. Маленькая ручка цепляется за мою ладонь.

– Ты будешь здесь, когда я проснусь? – ее голос полон тревоги.

– Я постараюсь прийти. Спи спокойно, Вера. Я рядом, – провожу рукой по ее волосам.

Девочка засыпает, но ее лицо остается напряженным. Я выхожу из комнаты и решаю, что ждать больше нельзя. Мне нужно узнать больше.

Здание погружается в полную тишину. Свет в коридорах едва горит. Я выжидаю, пока все окончательно не заснут. Подкрадываюсь к кабинету директора. Дверь чуть приоткрыта, внутри темно.

Сердце колотится в груди. Я закрываю дверь за собой и осторожно подхожу к шкафу, где спрятана папка с делом Веры. Пальцы дрожат, когда я открываю дверцу и нахожу нужную папку.

На обложке написано: "Вера Соколова". Я кладу ее на стол, быстро перелистываю страницы. Имя матери, адрес, детали их прошлого. Все это может дать мне шанс помочь девочке.

Я достаю телефон и делаю снимки документов. Экран гаснет, и в этот момент я слышу голоса за дверью.

– Ты уверен, что тут кто-то есть? – голос директора звучит подозрительно.

– Да, я точно слышал какой-то шорох, – отвечает кто-то другой, наверное, охранник.

Шаги приближаются. Ручка двери медленно опускается. Я замираю. Шкаф остается открытым, папка на столе. Успеть спрятаться или сбежать – невозможно. Время словно замирает. Я стою неподвижно и жду неизбежного.