На третьем курсе начался адский тайм-менеджмент:

– После пар – в аптеку на Планерной, – говорила заведующая, поправляя бейдж «Ирина Петровна». – У вас же индивидуальный график, да? У вас отличные показатели по продажам.

Я улыбалась и кивала, пряча под стойкой дрожащие от усталости руки. По выходным писала за других курсовые: студенту-юристу – про коррупцию в МВД, аспирантке – про феминизм в творчестве Цветаевой. В метро, засыпая на плече незнакомца, мечтала: «Вот скоплю на съёмную квартиру – куплю диван цвета фуксии и буду работать ночами…»

Но бабушка, как цербер, охраняла мой «правильный» путь:

– Снимать квартиру?! – её голос звенел, как разбитый хрусталь. – Ты же свихнешься от соседей-наркоманов! Или забеременеешь от первого попавшегося!

Мама молчала, резала морковь соломкой. Я смотрела на её спину, согнутую над разделочной доской, и думала: «Она тоже мечтала когда-то стать массажистом? Почему не взбунтовалась и стала удобной?»

Поездка в Петербург о котом я говорила во вступлении стала щелчком – как будто кто-то выдернул вилку из розетки всей моей «правильности». На набережной Мойки, глядя на волны, которые лизали гранит, как кошки молоко, я вдруг поняла:

– Я живу не свою жизнь, это не мой сценарий.

Тот вечер я провела в хостеле, листая картинки в приложении. Они складывались в карту: вот – Африка, где я не брала интервью у шаманов, вот – Силиконовая долина, где не создавала сайты.

«Почему я не сопротивлялась?» – ветер выл в форточке, словно насмехаясь. Ответ пришёл сам: потому что боялась стать чужой на их кухне с борщом и советами. Потому что удобная дочь – это наркотик. Принимаешь – и тебя хвалят, гладят по голове, называют «молодец». А ломка от отказа страшнее любого риска.

Но в ту ночь я решила: хватит быть хорошей девочкой, я уже сделала достаточно, пора жить так, как хочется мне. Пусть бабушка рыдает, отец хлопает дверьми – я вылуплюсь из их скорлупы, даже если придётся разбить её в кровь.

Итак, как же на нас воздействуют близкие и окружение? Давайте по порядку:

Жизнь главной героини – это как маленькая история, где она борется между тем, что ей хочется, и тем, что диктует общество. Моя история показывает, как социальные правила и нормы сильно влияют на наши решения, даже если мы этого не хотим.

1. Что такое социальные структуры?

Социальные структуры – это невидимые «леса» общества: институты (семья, образование, религия), нормы («стабильная профессия важнее творчества») и роли («удобная дочь», «ответственный сотрудник»). Они действуют как шаблоны, предписывающие, как жить, о чём мечтать и даже как дышать. Пример из истории: выбор карьеры фармацевта вместо журналистики – не свободный выбор, а результат давления семейных установок, подкреплённых стереотипами («журналисты – алкаши»).

2. Семья: фабрика согласия

Семья – первый и мощнейший агент социализации. Через язык, ритуалы (вроде воскресного борща) и санкции («снимать квартиру – свихнешься!») она внедряет «правильные» сценарии. Героиня усвоила: чтобы быть любимой, нужно соответствовать ожиданиям. Её мечты стали «жвачкой, потерявшей вкус» – метафора подавления индивидуальности ради принадлежности к группе.

Теория на практике: Социолог Пьер Бурдьё придумал термин "габитус" – это набор привычек и склонностей, которые мы получаем в процессе взросления под влиянием нашего окружения. В случае семьи автора, их габитус – это то, как они думают, чувствуют и ведут себя. Они ценят стабильность и предсказуемость жизни больше, чем стремление к самореализации и самовыражению. Творчество для них – это что-то ненадежное и нестабильное, поэтому они относятся к нему с недоверием.