Она лишь широко распахивает глаза и, приподняв брови, смотрит на меня, как на умалишенного. В голове невольно проносится мысль о том, что остатки мозгов я как раз из-за нее и растерял.

— Да ладно тебе, Лер, весело же, — раздается голос Светы, и я понимаю, что сейчас кто-то останется без волос. Лера никогда ее не любила. — Это же просто глупый спор.

После этих слов я не без удовольствия наблюдаю, как от резкого поворота головы Леры, ее длинные волосы, слегка взмывают вверх, а затем рассыпаются по спине и плечам.

— Правда, Лер, ничего такого, — вступается кто-то еще, — мы же не по углям заставляем ходить.

В кругу снова раздается смех и кто-то говорит что-то еще, но я неотрывно слежу за ставшим рассеянным лицом Леры. Она переводит немного сконфуженный взгляд на меня, будто только осознав свои действия и слова. Видимо, что-то во мне заставляет Леру вмиг собраться и, натянув улыбку, повернуться к друзьям.

— Вы правы, но думаю, нашему заводиле уже пора, — Лера снова поворачивается ко мне и ее взгляд тут же становится серьезным, но ничего кроме усмешки он у меня не вызывает.

— Что спатеньки уложишь?

— И сказку почитаю, — наигранно ласковым голосом отвечает Лерок, но по глазам вижу, что кроме шампура в заднице, мне ничего не светит.

Она делает шаг ко мне и кивает в сторону толпы, с любопытством наблюдающей за нами.

— Отдай друзьям, не будь жадиной.

Я с полсекунды смотрю на бесценную бутылку и, прижав ее к обнаженной груди, отвечаю:

— Ей холодно, я грею ее своим теплом.

Бровь Леры, кажется, начинает дергаться, но улыбка все же показывается на ее лице.

— Тебе бы тоже не помешало согреться, — привычным насмешливым тоном произносит Лера, — или хотя бы одеться.

Я согласно киваю и понимаю, что не могу. Так и застываю напротив нее, не в силах пошевелиться, мне даже кажется, что на мгновение я трезвею, от этой мягкой улыбки на губах, небольшой ямочки на одной щеке и карих, заметно повеселевших глаз. Все так тщательно утапливаемое внутри вновь поднимает, разгораясь еще сильнее, чем прежде.

Я несколько раз моргаю и в голове, почему-то, снова проносится сказанное в порыве злости «эгоист». Переведя взгляд на бутылку, краем глаза замечаю свою рюмку и неловким движением хватаю ее, намереваясь наполнить.

— Игорь, что ты…

— Вот, — протягиваю я рюмку и уверено сокращаю расстояние до непозволительно близкого, — видишь, я о тебе забочусь.

— Игорь, я не это… — Лера не договаривает, лишь ошарашено смотрит на мое неожиданно приблизившееся к ней лицо.

Я наклоняюсь чуть сильнее, так, что могу рассмотреть каждую ресницу, вокруг ее широко распахнутых глаз, и невольно вдыхаю аромат. Что-то цветочное, сладковатое, как тот напиток, вылитый на меня в первую встречу, и невозможно любимое, заставляющее нахрен забыть обо всем. Становится жарко, температура в теле повышается, а голова начинает кружиться.

— Если хочешь, чтобы я пошел, — тихо шепчу я, выдыхая Лере почти в губы, — пей.

Она не уверено смотрит то на меня, то на рюмку, и в какой-то момент в глазах напротив снова вспыхивает злость, но громкие возгласы рядом не дают ей разгореться.

— Пей, пей, пей, — скандируют по кругу и я, с улыбкой наблюдая за метаниями моей девочки, делаю последний ход.

— Неужто отступишь? — выражение лица Леры мгновенно сменяется на решительное, а в глазах зажигается искра, и я с удовольствием упиваюсь этим состоянием.

Вы этом мы похожи, нас нельзя брать на слабо.

— Ты мне за это заплатишь, — шипит Лера напоследок, залпом осушает рюмку и, чуть морщась, возвращает ее мне.

Я снова наполняю, одновременно слыша протест.

— Мы так не договаривались.