Не моя Анастасия Безбрежная, Виктория Победа

1. Пролог

Сходу замечаю в темноте ее хрупкую фигурку. Голова снова начинает кружиться, но уже не от выпитого алкоголя, а от предвкушения желанной близости. Больше не вижу смысла тормозить свои желания, все равно этой ночью наша связь оборвется. Решение принято и сил сопротивляться больше нет, потому я без стеснения стираю и так призрачные границы.

Не без труда выхожу из машины, перед глазами все плывет. Плевать, не впервой. Нетвердой походкой иду к Лере. Она как всегда прекрасна, даже сейчас в мешковатой куртке, надетой поверх пижамы, и без капли макияжа. Неповторимый оригинал, почти недосягаемый для меня.

— Пройдемся? — спрашиваю я, легко улыбаясь.

— Ты что, на машине? — ее звонкий упрек ласкает слух.

Лера говорит что-то еще, но я не слушаю, а просто беру ее за руку и веду по улицу, ловя ее обеспокоенные взгляды.

«Волнуется за меня» — не без удовольствия смакую эту мысль в голове, впрочем, сейчас не до того. Я здесь совершенно за другим.

Медленно, будто лениво начинаю говорить:

— Что, если я скажу, что ты мне нравишься?

Лера останавливается, в ее взгляде читается недоумение, тут же сменяющееся веселым огоньком в глазах и улыбкой на губах. Лера радостно кивает и смеется.

— Конечно, нравлюсь, как я могу не нравиться.

Легко усмехаюсь и, не скрывая, любуюсь ее ребяческой, даже несколько детской манерой. Лерка, как не выросший ребенок — вечно веселый, сочувствующий всем подряд и все понимающий. Все, кроме того, что так необходимо мне и без чего даже дышать кажется чем-то невозможным.

Наклоняюсь чуть ближе к ней, слегка пошатываясь и подражая ее манере, задорно улыбаясь, произношу:

— А если я скажу, что люблю тебя?

Слова даются легко, после стольких лет ожидания, боли и бесящего до атомов бессилия, а это простое слово «люблю» не в состоянии описать даже доли тех разрывающих мою грудную клетку эмоций, отчаянно рвущихся к той, кому обязаны своим появлением.

Губы Леры слегка дрожат, и она сбивчиво произносит:

— Игорь, ты же не серьезно? Ты пьян, поговорим завтра.

Чувствую, как истерический смех подкатывает к горлу. Не будет никакого завтра, и даже утра этой ночи не будет. Верный пес сорвался с цепи, не в силах больше терпеть эту агонию, и теперь несся на всех парах к такой необходимой и желанной цели.

Да простит меня Киря, я не хотел.

Резко наклоняюсь еще ближе, рывком тяну Леру на себя и целую. Жадно. Настойчиво. Страстно. Не давая шанса отстраниться, лишь углубляя поцелуй, проскальзывая языком меж ее губ, теша себя надеждой, что этот поцелуй она запомнит надолго, а сознание услужливо будет его подкидывать каждый раз, когда она целует моего лучшего друга…

2. Глава 1

За грохочущей музыкой не сразу слышу вибрацию мобильника. Легкое раздражение проходит по телу, а ведь ночь так хорошо заканчивалась. Не глядя на номер, сразу подношу телефон к уху, отвечая:

— Игорь, это Дима, тут полный пиздец, ты можешь приехать? — слушаю неразборчивый набор слов, перебиваемый громкими криками на заднем фоне, трудно доходимый до моего одурманенного алкоголем мозга, так что я не сразу сосредотачиваюсь на сути.

— Ты о чем вообще?

— Лера… — ее имя действует на меня отрезвляюще, тело мгновенно напрягается, готовясь тут же бежать к ней, — у нее истерика и Киря тут, в общем, я не знаю что делать и…

— Где вы? — перебиваю я, задавая короткий вопрос.

Плевать на лепет Димона. В голове так и бьется ее имя и выцепленное из общего потока слов «истерика». Услышав знакомый адрес, я тут же бросаю трубку и еду к дому Леры. Благо недалеко. Поворот, еще один. На скорости петляю между дворами, отгоняя тревогу на задний план. Какого хрена опять произошло?

Вижу знакомый подъезд, тачку Димы и ее, плачущую и размахивающую руками. Резко торможу, на ходу открывая дверь.

— Проваливай, как ты мог, — нечеловеческий крик Леры, кажется, слышит вся округа.

Димон не соврал, дело действительно хуево.

— Как ты, блядь, мог? Опять, сука, ты снова это сделал, — последнее она произносит почти шепотом, скорее самой себе.

Мой незамедлительный порыв подойти к ней пропадает при взгляде на Кирилла. Не при нем, да и не при ком вообще. С силой стиснув челюсти, я, не мигая, смотрю на лучшего друга.

«Только не говори мне, что ты опять трахнул кого-то по пьяни»

В ответ на мой мысленный, скорее уже риторический вопрос, Киря лишь с отстраненным видом смотрит на Леру.

Усмехаюсь. Так всегда, когда нужно хоть что-то сказать, лучший друг молчит, не говоря уже, блядь, об извинениях или в конце концов оправданиях.

— Лер, пойдем в дом, там поговорим, — как всегда беру атаку на себя.

Не нужно это видеть посторонним. Да и Лере очередные косые взгляды ни к чему. Благодаря отношениям с Кирей, ее уже недолюбливает добрая часть женского населения.

— Пойдем, — уже тверже произношу я, направляясь к подъезду, надеясь по пути забрать и Леру.

— Ты знал? — слышится ее прерывающийся от рыданий голос.

На секонду оборачиваюсь к Кириллу, в попытке понять, конченный он все же долбаеб или нет, но тут Лера тихо шипит:

— Не смотри на него, он уже все сделал, что хотел, — и уже чуть более мягко, и даже отчаянно, добавляет: — ты и мой друг тоже.

Не без труда подавляю горькую ухмылку. Хороший у тебя друг, Лер, ревнующий тебя к собственному лучшему другу, которому, очевидно, ничего не помешало трахнуть другую. Снова.

Пора выходить из этого блядского треугольника.

— Я ничего не знал, мне позвонил Дима, — тот молча кивает, — и я приехал.

Лера слегка поджимает нижнюю губу и бегло осматривает нас, видимо, пытаясь понять, кому можно верить. Уже неплохо, значит, первую волну ее слез я пропустил.

— Лер, я… — слышу голос человека, которому следовало начать говорить еще задолго до моего приезда.

— Молчи, — снова истошный крик Леры, — не смей даже обращаться ко мне, — она судорожно обхватывает себя руками, сгибаясь будто от физической боли, и шепчет, срываясь на крик: — как ты мог, за что, я не понимаю, за что.

Чувствую, как меня уже самого начинает трясти, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Не знаю, чего мне хочется больше: просто схватить Леру и унести, лишь бы не слышать эту пронзительную боль в ее голосе; или врезать Киру за то, что нахуевертил. Приняв решение резко разворачиваюсь и подхожу к другу, тихо шипя:

— Что ты, блядь, наделал?

В ответ получаю лишь стеклянный, не до конца протрезвевший взгляд и молчание. Челюсти уже сводит судорогой, а тело потряхивает от еле контролируемого бешенства. Пытаясь не перейти миллиметровую грань, отделяющую мой кулак от окаменелой рожи Кира, я перевожу взгляд на Диму и не менее яростно произношу:

— Бери его и увози отсюда.

— Но…

— Без «но» блядь, живо разошлись.

Возражений больше не следует. Лишь краем глаза я замечаю взгляд друга. Он смотрит на меня с полсекунды, затем переводит внимание на Леру и, молча кивнув, направляется к машине. Повернувшись к Лере, вижу, как мелко трясутся ее голые плечи, тушь потекла, оставив разводы, а губы чуть подрагивают. На ходу снимаю с себя куртку и закидываю ей на плечи, не сильно сжимая и разворачивая Леру к темной двери подъезда. Лерка слегка сжимается в моих руках и, как котенок, доверчиво утыкается носом в мою грудь.

От подобного проявления нежности, по тело разливается приятное тепло. Сколько бы раз я не чувствовал ее прикосновения, каждый раз они вызывают почти щенячий восторг, провоцируя будоражащие кровь эмоции. Я тихо успокаиваю подругу, шепча в макушку всякий бред, лишь бы выбить из нее эту боль.

Лера молчит, изредка всхлипывая и стараясь побороть очередной приступ истерики.

3. Глава 2

Спустя час почти безуспешных попыток выудить из Леры хоть слово я, бросив это дело, молча разливаю чай в кружки. Кажется, это уже третья порция успокаивающего напитка. В очередной раз мельком посмотрев на Леру, отмечаю легкий румянец на ее щеках. Неплохо, всяко лучше, чем бледно-зеленое лицо с неестественно заостренными скулами, наблюдаемое мной в течение всего этого времени.

— Может тебе еще поесть? — без особой надежды спрашиваю я, и получаю в ответ лишь молчаливое качание головой. — Или каких-нибудь пилюль? — хотя она вроде успокоилась.

С трудом понимая, что еще сделать, я сажусь напротив, пододвигая к ней очередную порцию чая с ромашкой.

— Я видела фотографии, — медленно произносит Лера спустя некоторое время, а я лишь непонимающе хмурю брови.

— Какие фотографии?

— С ним, — слыша, как снова дрожит голос Леры, инстинктивно накрываю ее ладонь своей.

— Откуда они у тебя? — спрашиваю я, пристально вглядываясь в ее глаза, в которых эмоции буквально за секунду кардинально меняются: от всеобъемлющей боли, сжирающей изнутри, до неудержимой и кровожадной ярости.

Лера с силой сжимает чашку в руках, так что костяшки пальцев заметно белеют, и холодным, звенящим голосом говорит:

— Эта сука прислала, как ее подружка елозит на нем, — видя, как ее снова начинает трясти, но на этот раз уже от гнева, я крепко сжимаю Лерины пальцы.

Странно это, если их сфоткали, значит об уединении речи не шло, что не похоже на Кира, хотя, учитывая его состояние…

— Покажи мне, — тихо прошу я.

Лера молча достает полуразбитый телефон и пытается его включить.

— Что с…

— Разбила, — коротко отвечает Лера и виновато поджимает губы.

Понятно, опять в него запустила. Мягко улыбаюсь, вспоминая некоторые моменты ее вспыльчивости, впрочем, тогда повод был более позитивный. Не без труда оживив аппарат, Лера протягивает его мне, с уже открытыми фотками. Быстро пролистав их, понимаю, что кроме сидящей бабы на коленях Кира, больше ничего не вижу. (5wmnhwD0 - забери мою боль) Чуть хмурюсь, вместе с тем стараясь сохранять отстраненное лицо. Лере не надо видеть ни мои сомнения касательно измены Кира, ни мою призрачную, тщательно запихиваемую внутрь надежду, что он все же облажался. Собравшись с мыслями, я произношу: