Закусив губу, я стою с силой сжимая своей и без того побитый телефон. Одиночество явно не мое, особенно в моменты, когда хочется сбежать от собственных мыслей.

— Нет, — выдавливаю я из себя, — работай. В конце концов, ты не моя нянька.

По другую сторону слышится глухой смех.

— Поэтому мы уже месяц смотрим сказки на ночь.

— Как будто тебе самому не нравится, — я все же чувствую как губы растягиваются в улыбке.

— Нравится, — признается Игорь, и я точно знаю, какое выражение у него сейчас на лице, — поэтому и продолжим наш месячный марафон.

Я слегка хмыкаю, чувствуя, как меркнет моя улыбка, а внутри загорается надежда на завтрашнюю встречу.

— Не кисни, Лерок, обещаю, завтра посмотрим два мультика.

— Спасибо, — тихо отвечаю я, и дождавшись короткого ответа, кладу трубку.

Слабачка. Действительно, как малое дитя, неспособное усидеть дома одно и постоянно требующее к себе внимания. Внутри снова поднимается это мерзкое ощущение отвращение к самой себе, но я тут же давлю его. Не маленькая, справлюсь. Может оно и к лучшему, давно пора подумать о своей жизни самой, а не сбегать в мир воображаемых персонажей вместе с Игорем.

Подойдя к кухонному окну, раскрываю его нараспашку, вдыхая прохладный воздух, и бессознательно осматриваю стоящие во дворе машины, не наблюдая знакомой…

Все это время Кир по несколько раз в неделю бывал здесь, сидя в машине до глубокой ночи, видимо, все ждал, что я спущусь. Надо поговорить с ним, хватит оттягивать этот разговор.

Последний раз вдохнув, я с громким хлопком закрываю окно и направляюсь в комнату, с твердым намерением лечь пораньше и завтра позвонить Киру. Задергивая шторы, вдруг замечаю его машину. Сердце внутри неприятно сжимается, а былая решимость начинает испаряться, оставляя после себя, горькую безысходность.

Я слегка дергаю головой, стараясь отмахнуться от этого чувства и снова смотрю на машину Кира.

«Пора это заканчивать»

Я быстро набираю номер и не дожидаясь ответа, пока Кир скажет хоть что-то, произношу:

— Можешь подняться, надо поговорить… — отрывисто произношу я и сбрасываю.

Чувствуя, как сердце грохочет в груди и ускоряется пульс.

«Решу все сегодня, иначе ночь точно превратится в бессонный кошмар» — идя на кухню, пытаюсь я хоть как-то оправдать свои импульсивные действия. Попутно щелкаю замком входной двери. Встречать Кира в узенькой прихожей я не готова, лучше на кухне, где можно сохранить хоть какую-то дистанцию. Не проходит и пары минут, как хлопает дверь, и я слышу приближающиеся шаги.

Кир замирает напротив меня с двумя пакетами. Сердце предательски екает при его виде, но стараясь не показать собственной слабости, я твердо произношу.

— Нам пора поговорить, — почти воспроизвожу ранее сказанную фразу, на что Кир молча кивает и, опустив пакеты на пол возле стены, собирается что-то сказать, но я не даю, понимая, что одно его слово может сходу пробить брешь в обороне, — нет, сначала я скажу все, что хочу.

Увидев молчаливое согласие, перемешанное с явным чувством вины, я продолжаю:

— Я не хочу и не могу больше вспоминать то, что было, и постоянно оглядываться назад. Я прекрасно понимаю, что тогда я сама тебя бросила и у меня, наверное, нет права винить тебя за произошедшее, но я… не могу избавиться от этих чувств, — слыша, как дрожит мой голос, я даю себе небольшую передышку, которой непременно пользуется Кир.

— Ты не права. Да мы расстались тогда, но это не отменяло того, что я тебя любил, — торопливо говорит он, не сводя с меня взгляда, а я чувствую соленную влагу на щеках, — и я изменил тебе, пусть я был пьян и не до конца понимал, что делал, но это ничего не меняет, и я ненавижу себя за это, — в голосе Кира прорезаются нотки отчаяния, и я сама уже не могу остановить беспрерывный поток слез, — тогда я поклялся, что больше никогда не заставлю тебя плакать, поэтому я буду ждать столько, сколько нужно сейчас, потому что ты все, что мне нужно в этом гребанном мире.