– Это кто был то?

– Бабка, которая Серёге флигель сдает

– Ну на бабку то она совершенно не похожа! Сколько лет то ей?

– А я откуда знаю? Ты что, не знаешь, что я не местная?

– А откуда ты знаешь, что она медик? Бабка надвое сказала?

– Когда я сюда переехала, она ещё на скорой работала. Утром ее забирали на работу, на следующее утро привозили. Вот оттуда и знаю.

– Здорово. А сейчас не работает уже?

– Раз машины не видно, значит не работает. Но к ней вся деревня лечится ходит

– Ну понятно, что вся, вот и ты пошла

– Ну а к кому ещё идти? Говорят, она и Серёгу из больницы к себе взяла

– Интересное кино. А он то, чем болел?

– А я то откуда знаю?

– Иди давай, пока дети из манежа не убежали.

Люба ушла, а я села и задумалась. Дырка в Серегином пузе мне по-прежнему была интересна. Специально узнавать про нее я, конечно, не пойду, но при случае бы с удовольствием узнала анамнез. Да и сама Александра Алексеевна очень меня заинтересовала. Она была какая-то отличная от других. Какая-то аристократично строгая и немногословная.

Поэтому вечером, встретив семейную пару, накормив их ужином и выслушав много слов поддержки и сопереживания, я помыла посуду и отправилась туда, куда меня пригласили. Ирка то вообще впервые так далеко отошла от дома, поэтому ей все было интересно. И коты, лежащие на завалинках, и воробьи, делающие раскопки в пыли, рассматривая все это, она шла совсем медленно, я тянула ее за руку. Но все равно мы дошли. Открыли калитку, и первое, что я увидела, это замок на флигеле. Сереги не было дома. Удивительно. А я то пару раз вспомнила, что он за весь день ни разу не зашел. А его нет. Куда делся?

А за флигелем, действительно, виднелся дом. Мы направились к нему.

Мы с Ирой поднялись на крыльцо, и постучали в дверь. Ни ответа, ни привета. Про нас забыли? Я дернула дверь, и поняла, почему никто не бежит открывать нам двери. За дверью были сени, уютные, светлые, с окошком. Пахло тут, как на сеновале, так и хотелось задержаться и вдохнуть всей грудью. Но я пришла совсем за другим, поэтому постучала во вторую дверь. Из-за двери послышался ответ:" Заходите, проходите, я сейчас слезу". Откуда слезет? Я открыла дверь. Здесь было так же, как во флигеле у Синицына. Деревянные стены, деревянная мебель, только просторнее. Окна большие, шесть штук. Может и ещё есть, но мне видно столько. А где хозяйка то?

Перед входом стояла лестница, которая вела на чердак. Чердак был открыт и на лестнице стояли ноги в носках, которые я видела утром. Мы сели на широкую удобную деревянную лавку у двери и стали ждать. Хозяйка спустилась сверху, держа в руках пакетики с травой.

– Проходите за стол, я чай скипятила. Сейчас чаю попьем с травками, нервную систему полечим- успокоим, пироги у меня есть с крыжовником, вот и будет у нас ужин. Потом обработаем ранки, и через неделю и следа не останется.

На своей территории она была совсем другая, такая добрая и гостеприимная, прямо натуральная бабушка, жаль, что не моя. Она расставляла чашки на столе, поставила посередине блюдо с пирогами, и заварила чай. Запах по помещению пошел волшебный. Не знаю, чего заваривала она, но это был какой-то очень интересный аромат, хотелось поставить чашку перед собой, и нюхать. А она принесла подушку, водрузила ее на табуретку, а на подушку посадила Ирку. И у меня сразу ушла забота. Стол сразу стал Ирке по росту, и она сразу протянула руку за пирогом. Чай моей дочери развели кипячёной водой, положили в кружку варенья, и по Иркиному лицу было видно, что ей все нравится.

– Вас же Галя зовут? Подвигайтесь ближе, почаевничаем. В кои то веки есть с кем поговорить, а то как уволилась с работы, так и живу молчуньей.