Мне было страшно, руки, ноги у меня тряслись, кровь на меня действовала ужасно. В принципе, я до сих пор реагирую на нее таким образом. Не знаю, сколько времени прошло, но я справилась. Кровь остановилась, личико открылось во всей красе, и я не могла понять, откуда столько крови! Валет ухватил ее скорее всего скользом. Непонятно, то ли от злости, то ли от избытка чувств. Одна дырочка, скорее всего от верхнего клыка, была под правым глазом, а вторая была, и тоже от клыка, но нижнего, внизу левой щеки. Ирка, пока я отмывала ее от крови, просто заснула. Видимо от испуга. Я вытащила из-под нее пропитанное кровью покрывало и засунула его в таз с холодной водой.

Потом села рядом с дочурой, и стала думать, какие меры принять для заживления ран. Нельзя было допустить, чтобы раны загнили. Это лицо. Зачем на лице дырки? Я решила пойти к соседке Любке, у нее было двое детей, и какие-то идеи в голове должны были быть. Но зря я так хорошо думала о Любаве, ничего у нее не было, кроме зелёнки. Но зелёнка была и у меня. Вдруг Любка метнулась, засунула обоих детей в манеж, и махнула рукой.

– Иди домой, у меня идея есть, сейчас врача приведу.

Врача, так врача, я отправилась обратно. Дома все было по-старому. Оля лепила пироги из грязи и складывала их на завалинку. Валет теперь сидел на цепи, а на кровати, раскинувшись, спала покусанная Ира.

Интересно, откуда Любава в этой деревне посреди бела дня найдет врача? Мне, если честно, в те времена, этот поселок Кирова казался гиблым местом. Он и сейчас не очень похож на что-то цивильное. Но сейчас там кое-где отсыпали болота и построили приличные дома. Хотя дороги те же, в дождь, или после дождя, лучше не заезжать, застрянешь там навсегда. Ну а я в то время рассматривала Иркины раны, и тихо молилась про себя, чтобы они не загноились. Перекисью я их конечно обработала, но зелёнкой мазать не хотела. Если Люба действительно приведет специалиста, это здорово, если нет, буду думать и что-нибудь да придумаю, дочь то моя.

Стукнула калитка, и залаял дурачок Валет. В дом заскочила Любка, а следом за ней зашла очень интересная женщина. Высокая для своего возраста, волосы седые, прямо белые. Заплетены в косу, а коса закручена на макушке. Глаза, не смотря на возраст, прямо черные. Ярко выделяются под седыми бровями. Губы бледные, выцветшие. А лицо какое-то притягательное, хочется его рассмотреть получше. А может просто красивое? Ну в общем, мне лицо понравилось. Юбка, присборенная на талии, почти в пол, белая блузка, из какой-то простой ткани, а сверху, вязанная жилетка бордового цвета. Калоши сняла у порога, и шагнула в комнату.

– Здравствуйте. Меня зовут Александра Алексеевна. Где наша пострадавшая?

– Вот она, спит

– Ну и хорошо, что спит. Пропустите меня к ней поближе

– Пожалуйста , проходите

– Спасибо. Давно это случилось?

– Примерно полчаса назад

– Как красиво он ее цапнул, как будто все лицо захватить хотел. Хорошо, что пасть у него маленькая, только двумя зубами и задел. Сильно испугалась?

– Испугалась, это точно. Потому что сразу заснула. Но я испугалась больше.

– А вы то чего испугались?

– Крови. Мне казалось, что кровь ручьем течет.

– Ну не растерялись ведь? Обмыли? И обработали чем то?

– Перекисью. Больше нет ничего.

– Ну и хорошо. У меня мазь есть хорошая. Я сейчас намажу ранки. А вечером приведите мне ее перед сном. Повторим процедуру.

– А куда привести?

– А я живу в доме за Серегиным флигелем, вы сразу поймёте где.

– Хорошо, приведу. Время скажете? Или просто вечером?

– В восемь часов приходите, будет в самый раз.

– Хорошо, приду

Александра Алексеевна обработала ранки какой-то белой ароматной мазью, запрыгнула в калоши и удалилась, попрощавшись до вечера. А я вопросительно взглянула на Любаву, которая тоже засобиралась домой, потому что там у нее в манеже сидело двое детей. И если сильно постараться, манеж можно перевернуть и выйти на свободу. Где их потом Любка искать будет? Я все это понимала, поэтому не препятствовала ее уходу, хотя было очень любопытно.