Я решаю тут же выйти из комнаты, пока не наговорил глупостей и направляюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак. Вытащив яйца, сыр и ветчину, я решаю приготовить омлет с ветчиной и сыром. Я также включаю чайник, потому что как обычно начну утро с чашки кофе.

Через несколько минут все готово. Поставив тарелки на столик в углу, я иду обратно по коридору в сторону своей спальни. Я даже не думаю постучать, прежде чем войти, потому что мне кажется, что она, должна быть, все еще в душе. Однако я ошибаюсь, очень ошибаюсь.

Войдя в спальню, я останавливаюсь прямо возле порога, слюна во рту превращается в клей, а мой член встает на дыбы при виде Ники, стоящей в моей спальне в одном лишь полотенце.

Она смотрит на меня, ее глаза темнеют, словно она забыла о нашем соглашении, которое мы заключили совсем недавно. Пряди светлых волос прилипли к ее плечам, а капли воды блестят, скатываясь в ложбинку на ее груди, которая скрыта под этим дурацким полотенцем. Я хочу слизать эти капли с ее кожи, пробовать ее на вкус, пировать ею до тех пор, пока она не выбьется из сил.

— Марк.

Ее идеальный рот открывается, ее губы медленно двигаются, и я слышу, как она произносит мое имя, но я так и не могу оторвать взгляд. Я чувствую потребность в ней, она таиться глубоко внутри. Она свербит, не дает покоя, впиваясь колючками в мой живот. Наконец, усилием воли, я освобождаюсь от ее власти, и опускаю взгляд в пол, мои руки рефлекторно сжимаются в кулаки.

Ее власть надо мной одновременно опасная и пьянящая. Она пугает и возбуждает меня одновременно.

— Прости. Я должен была постучать.

— Ничего, все в порядке, — еле слышно произносит она, и я медленно поднимаю взгляд, начиная с ее ног, я двигаюсь вверх и останавливаясь, чтобы получше разглядеть жар в ее прекрасных глазах.

Нет, Ника, нет. Один из нас должен быть сильным, и этим человеком буду точно не я.

— Нет не в порядке в следующий раз, я обязательно постучу.

Она кивает головой, давая понять, что принимает мои условия, и я поворачиваюсь и выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь, одновременно ощущая, как мой твердый член мешает идти. Как, блядь, я собираюсь это сделать? Как я собираюсь жить в доме с девушкой, которую хочу, но с который, блядь, у меня ничего не может быть?

Когда через несколько минут она появляется из комнаты, я благодарю высшие силы за то, что мой член уже окончательно сдулся. Мы вместе завтракаем и практически ничего не говорим. Между нами чувствуется жар, который шипит и вспыхивает при каждом нашем движении. Я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимание, я пытаюсь отвлечь себя мыслями о том, как мне совладать со своими эмоциями, со своим членом, который, кажется, теперь постоянно твердый.

— Мне нужно заскочить в продуктовый магазин, потом мы можем поехать в общежитие, а потом снова вернемся сюда. Возможно это и не лучший вариант для тебя, но как я уже говорил, твоя безопасность очень мне важна.

Ника кивает, делая глоток кофе.

— Спасибо, правда, это много значит для меня. Я знаю, что ты подставляешь под удар свою репутацию ради меня, и я не хочу, чтобы ты думал, что я не ценю это.

Я тоже делаю глоток кофе, а затем качаю головой.

— Прекрати, все в порядке. Если кто-нибудь спросит, тогда я объясню ситуацию. А до тех пор мы никому ничего не скажем.

— Отлично.

Ника заправляет прядь своих влажных волос за ухо, а я смотрю на нее гораздо дольше, чем следовало бы. Это определенно плохо кончится. Я уже чувствую это. Так почему же, черт возьми, я не делаю ничего, чтобы остановить неизбежное.

Может быть, потому что впервые за целую вечность, я чувствую себя живым.