— Войдите, — раздается в моих ушах голос Марка, и, клянусь, все мое тело реагирует на этот глубокий гравийный звук.

Мурашки распространяются по моим рукам, а сердце начинает биться чуть быстрее.

Я быстро готовлюсь, прежде чем войти, выпячивая грудь, чтобы показать ему, что я не напугана и не задета им.

Я поворачиваю ручку двери, ожидая увидеть, что он нахмурится на меня, возможно, даже закричит, чтобы я убиралась, но вместо этого он просто смотрит на меня, его глаза мягче, чем я когда-либо видела. Я так потрясена тем, как он смотрит, что забываю, зачем пришла.

— Чем я могу тебе помочь?

Он первый нарушает молчание, и по моему позвоночнику пробегает дрожь.

— Я... я не знаю, — признаюсь я. — Преподаватель по математике послал меня сюда, но толком не объяснил зачем.

Он не выглядит злым или раздраженным, и я не знаю, что мне о нем сейчас думать.

— Проходи, садись. Я сейчас посмотрю электронный дневник, он возмущался по поводу твоей успеваемости.

Он направляется к своему столу, и я следую за ним, как потерявшийся щенок.

Он садится и начинает что-то набирать на компьютере, а я нервно сижу перед ним, сцепив руки на коленях. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на него, потому что каждый раз, когда наши глаза встречаются, волны тепла заполняются по моему телу.

— Виктор Степанович был возмущен тем, что ты завалила тест, не сдала домашнее задание и не принесла учебник на пару. Он человек старой закалки, для него важно, чтобы студенты знали его предмет.

Марк поднимает взгляд от экрана и находит мои глаза. Между нами повисает неловкое молчание.

— У меня пока нет учебников, но я скоро их куплю и сделаю всю пропущенную работу, — вздыхаю я.

Я очень надеялась, что это не такая уж большая проблема, но, очевидно, это так.

— Почему у тебя еще нет учебников? Ты уже давно должна была все купить. Как ты собираешься учиться?

Румянец поднимается по моей шее к щекам. Смутившись, я отворачиваюсь, ища что-нибудь, на чем можно сосредоточиться.

— Я просто... у меня нет денег, чтобы заплатить за них прямо сейчас, — я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос был сильным и ровным, в конце концов, каким угодно, но только не таким жалким как сейчас. Я звучу как писк комара. Он качает головой и откидывается в кресле. По какой-то странной причине я чувствую необходимость объяснить. — Я сейчас ищу работу, так что это не займет много времени.

— Почему ты не пришла ко мне и не попросила о помощи?

Я перевожу взгляд на него, чтобы убедиться, что он не шутит. Выражение его лица подтверждает, что он серьезен, что смущает меня еще больше.

— Ты серьезно? Прямо вот так, взять и попросить? Ты действительно можешь ожидать такого развития событий? А когда я должна была попросить... до или после того, как ты сказал мне, что не хочешь меня видеть в доме своей семьи?

Сожаление наполняет его глаза, его лицо искажается, как будто ему больно.

11. Глава 11

— Я сожалею о том, что сказал и как себя повел тем вечером.

Его извинения застают меня врасплох, оскорбления, которые я долго готовила для него и вот-вот хотела сказать, теперь застряли у меня в горле.

— Ты... ты правда сожалеешь?

Я не могу оторвать взгляд от его лица, и не только потому, что он великолепен, нет, это из-за того, как он смотрит на меня. Он смотрит, как будто я важна. Важна для него. Сейчас я чувствую огромную разницу между тем, каким он был тем вечером, и тем, какой он сейчас.

Он кивает головой:

— Да. Было бы не плохо, если бы ты позволила мне загладить вину... Я мог бы купить тебе учебники.

— Нет! — выкрикиваю не раздумывая.

Вскакиваю со стула, я едва не опрокидываю его. Развернувшись на пятках, я направляюсь к двери. Я пришла сюда не ради его жалости или денег, и тот факт, что он ведет себя так мило, приводит меня в ярость. Повернувшись, я смотрю на него с огнем в глазах.